– А что вы слышали про наследство Горчаковых? – осторожно спросил Алексей.

– Да ничего особенного я не слышал, – ответил Павлик, – это они все шу-шу-шу, шу-шу-шу.

– Так, а если вы со своей дочерью не виделись со дня похорон, то где же вы слышали эти самые шу-шу-шу?

– Ну ты, начальник, умен, – погрозил ему пальцем старик, – но я тоже не промах. Я же столуюсь у Алисы, а она все время на телефоне. И то с Анькой, то с каким-то кентом, Максимом, кажется, все шу-шушу. А я подслушиваю, мне же интересно.

И он опять засмеялся.

Алексей был рад, что додумался записать разговор на диктофон, под протокол «Павлик» вряд ли это повторит.

– Ну спасибо, Павел Федотович, – сердечно попрощался Алексей и быстро пожал протянутую вялую руку. – Если еще вас потревожим, не будете против?

Старик изобразил на лице полное радушие:

– Заходите, когда будет нужда, мы гостям всегда рады.

Они сели в машину, и Алексей скомандовал:

– Так, Миша, быстро телефоны на прослушку, все документы мне на подпись. И быстро с телефонной станции распечатку с домашнего и сотового. Я в прокуратуру.

В общем, схема убийства супругов Горчаковых, кажется, была понятна. Можно было бы считать дело близким к раскрытию, только неизвестно, кто убил участкового Фомина. И о бывшей невесте Ивана Горчакова тоже не следовало забывать: ее пальчики нашли на подслушивающих устройствах в квартире Ивана. Алексей сидел в кабинете Константина Петровича и слушал, как тот нудно, подробно и монотонно излагал свой план. У Алексея от усталости закрывались глаза, он огромным усилием воли держал их в открытом положении и мечтал только о том, чтобы скорее приехать домой, сесть в горячую ванну и выпить потом рюмку водки. Глоток водки так явно предвкушался его сознанием, что он сглотнул и даже ощутил тепло, прокатывающееся по пищеводу.

– Ты меня слушаешь? – рявкнул Михайлов. – Совсем распустились. По ночам черт-те чем, наверное, занимаешься? Я вообще могу ничем с тобой не делиться.

– Костя, отпусти меня, ради Бога, – попросил Алексей, – я что-то от этого расследования так устал, как ни от какого другого. Спать хочу, сил нет.

– А, – ехидно заметил Константин Петрович, – это потому, что в этом деле твой персональный интерес имеется. На другие дела ты отстраненно смотришь, с высоты, так сказать, своего начальственного положения, а тут ты изнутри копаешь и за каждую улику переживаешь. Успокойся уже, не в деле твоя протеже. Знает много, видела много, но ни к одному убийству не причастна. Я все сказал.

Быстренько набросав план на завтрашний день, они расстались, очень довольные друг другом. Алексею очень хотелось домой, но он поехал в отделение: там его ждали сотрудники отдела. Пока он шел до кабинета, слух о его прибытии каким-то образом дошел до подчиненных, и они в течение двух минут подтянулись в кабинет. Не было только лейтенанта Некрасова. Алексей устроился во главе стола для совещаний, оглядел всех и сказал:

– Расслабляться рано, завтра решающий день в деле об убийстве семьи ювелира Горчакова. Следователь Михайлов предлагает такую схему.

Все достали блокноты и приготовились слушать. В это время дверь как-то лихо отворилась, и на пороге показался Миша Некрасов с довольной улыбкой на лице.

– Разрешите, товарищ майор.

– Разрешаю. Почему опаздываете, лейтенант?

Миша, который шел к своему месту, круто изменил маршрут и направился прямиком к майору.

– Я тут такую информуху надыбал, – возбужденно начал он, – закачаешься.

Опера переглянулись, а Вадим прикрыл глаза рукой. Всем была известна борьба за чистоту русского языка, которую проводил полковник Сухомлин и которую всячески поддерживал майор Пронин

– Что вы «надыбали», товарищ лейтенант?

– Информуху, – недоуменно повторил Миша, уже чувствуя неладное.

– Товарищ лейтенант, выйдите, войдите и доложите по форме, что вы обнаружили.

Оказалось, что Миша обнаружил, что с телефона Алисы Семеновны было сделано множество звонков на мобильные Анны Корчак, Максима Алешина, Лидии Машковой и ее матери, а также Михаила Коваленко, причем последний звонок был датирован двадцать девятым мая, то есть за день до убийства. Это было последней точкой. Случайных совпадений в делах об убийстве не бывает. Или бывают, но только тогда, когда грамотно организуется подстава. Все заговорили, радуясь, что, кажется, раскрыли убийство.

Алексей дал им выговориться, распределил, кто и чем будет заниматься завтра, и поехал домой.

Он открыл дверь в свою квартиру, и у него сразу куда-то ушла вся усталость. Упоительно пахло жареной картошкой и солеными огурцами. На кухне был накрыт стол, стоял графинчик с водкой. Наталья вышла из своей комнаты, кутаясь в бабушкин платок и моргая со сна.

– Я тебя ждала, ждала и уснула. Сейчас будем ужинать.

Он подхватил ее под коленки и закружил по кухне. – Все, раскрыли, – сказал он. – Еще дня два и – все.

– Ура! – сказала она без особого энтузиазма. Он отпустил ее на пол и удивленно спросил:

– Ты не рада?

– Я, знаешь, радоваться пока боюсь. Вот когда будет на самом деле все, тогда ух! А пока постучу по дереву.

И она аккуратно постучала кончиком пальца по его лбу.

А дальше все было, как он хотел: ванна, водка и впервые за много дней крепкий сон.

Утром, когда он наспех завтракал, потому что проспал, а Наталья металась по кухне, пытаясь что-то разогреть, намазать бутерброд или хотя бы сварить кофе, вдруг встрепенулся его сотовый. Маша Егорова звонила, чтобы напомнить Наталье о встрече с научным руководителем.

– Да, Мария Викторовна, я передам, – между двумя глотками чуть тепловатого растворимого кофе сказал он, – мне очень некогда. Я все помню.

Как же он забыл об этом вчера? Наталья, услышав знакомое имя, насторожилась и встала прямо перед ним.

– Да, Наташа, я вчера забыл тебе сказать. Ваш роман прочитан.

– И что? Ждать Воланда?

– Я так понял, что по работе никаких вопросов нет, все хорошо. Теперь твой босс хочет с тобой увидеться, чтобы обсудить сроки защиты.

Она удовлетворенно улыбнулась и двинулась вслед за ним в прихожую.

Эх, надо бы бутылочку шампанского, что ли, купить, думал он, когда выезжал со стоянки, или цветы. Или цветы и шампанское. И конфеты. Или торт. А, все куплю.

Решено было, чтобы не спугнуть Алису Семеновну, напроситься к ней снова, вроде есть еще другие фотографии, которые вчера забыли показать.

На этот раз дверь открылась почти сразу, их с Мишей повели не на кухню, а в гостиную. На журнальном столике стояла вазочка с конфетами и три чашки. В квартире витал кофейный аромат.