новую жизнь на гражданке начать. Вон Ванька Пшеничный обещает к себе в службу безопасности пристроить. Кинуть не должен, земляк всё-таки.

У Сапеги, натолкнувшегося на пути реализации своих амбициозных планов на неожиданное препятствие, зазвонил разудалой «Калинкой-малинкой» мобильник. Отвернувшись от Ковальчука, он вступил в переговоры.

— В адресе нету? Чего соседи? Месяц как не видели… Мать, отец? Ах, он сирота-а… Связи? Саня, ты же по «Кругу» пробивал! Там был какой-то Кусачий… Сиди-ит… Что за день такой! Да нет, мы своего упаковали… Хрен ли вам там торчать, снимайтесь! Никаких! Я вместо тебя буду работать?! Ориентируй «гайцов» по его машине. Отбой связи.

Отключившись, подполковник озабоченно сообщил Ковальчуку:

— Иголкина нет.

Юра и сам это понял по разговору. По месту жительства второго подозреваемого параллельно выехала группа в составе Сутулова, областного убойщика и начальника ОУРа Первомайского РОВД. Расчёт схватить на раз обоих злодеев не сработал.

— Может, и в самом деле надо было сначала установки провести, — запустил пальцы в шевелюру Сапега.

Накануне, когда вырабатывали тактику действий, он категорически воспротивился проведению разведмероприятий, с пеной у рта доказывал, что самый короткий путь между двумя точками — прямая.

— Поехали к Красавину на обыск, что ли? — подполковника, словно подменили с неистового на смирного. — Может, патрон какой найдём завалящий.

У каждой группы имелось санкционированное Кораблёвым постановление следователя о производстве обыска по месту жительства соответствующего фигуранта.

— Ладно, Юрец, не журись, — вздохнул Сапега примирительно. — Кто обещал, что будет легко? Иди скажи мужикам, чтоб собирались. Я пока отолью.

Давя вздох сожаления, Сапега отправил скомканный платок в стоявшее возле унитаза мусорное ведро. Не таскать же его, в самом деле, по карманам сырым в мороз.

23

22 января 2000 года. Суббота.

08.00 час. — 15.30 час.

Субботу Миха посвятил домашним делам. В самом деле, сколько можно было игнорировать быт? Натуральное хозяйство его натурально пришло в упадок. С вечера, ностальгируя по годам службы в Советской армии, он составил развёрнутый план парко-хозяйственного дня из семи пунктов, исполнителем каждого из которых значился старший сержант запаса Маштаков М. Н., и даже подсунул бумагу на утверждение супруге.

— Вот тут, в правом верхнем углу, где командир «вэчэ», черкните, — голос его звучал заискивающе.

Занятая проверкой тетрадей по русскому языку Татьяна не приняла шутки юмора, отпихнула листок. Миха сделал вид, что не обиделся, расписался за командира, как «врио» и портновской булавкой пришпилил план ПХД в прихожей у зеркала.

Двенадцатилетняя Даша, следившая за развившим небывалую активность отцом, изучила документ и скептически хмыкнула над третьим пунктом:

— Починка сливного бачка! Тут сантехник нужен, а не юрист!

Повадками старшая дочь всё больше копировала маму.

Маштаков жалел, что его героизма не могла оценить Маришка. На выходные прямиком из садика её забрали к себе бабушка с дедом.

Своё отсутствие дома на прошлой неделе в ночь с четверга на пятницу с последующим появлением лишь в ноль часов субботы Миха стандартно объяснил засадой. Несмотря на то, что он вернулся даже без компрометирующего запаха (за сутки последствия эксцесса успели выветриться), веры ему не было. Татьяна продолжала общаться с мужем односоставными предложениями и только в самых необходимых случаях.

В течение последующей недели Маштаков возвращался со службы не позже двадцати ноль-ноль, то есть до наступления комендантского часа. Удивительно, но их с Титом не отвлекали от линии, закреплённой за группой по тяжким. Поступательность в работе дала результаты, они подняли маргинальный квартирный грабёж на Эстакаде, в соседнем с Михой доме, доведя дело до ареста, и зацепили, правда, пока краем, перспективную группу уличных гопников с Текстильщика.

В четверг на общей сходке начальник УВД огласил приказ о поощрении старших оперуполномоченных Маштакова и Титова за высокий профессионализм, проявленный в ходе ОРМ при изъятии автоматического нарезного оружия. Сомов проповедовал принцип — поощрение, равно, как и наказание, должно быть неминуемым и скорым. В тот же день после обеда бухгалтерия отслюнявила напарникам по двести пятьдесят карбованцев на нос. Как говорится, мелочь, а приятно. От титовского намёка обмыть премию Миха шарахнулся, как ошпаренный. Домой прибыл с вкусняшками и с пурпурной голландской розой на длинном стебле. Впервые за три последних месяца Татьяна удостоила его скупой улыбкой. Но и только. Спать Маштаков продолжал в кресле — узком, скрипучем и жёстком, намявшем все бока.

Долгий срок воздержания давал о себе знать. Словно в далёкой юности по ночам к Михе стали наведываться зыбкие эротические сны, один из которых даже закончился поллюцией. Просыпаясь среди ночи, Маштаков долго ворочался на своём прокрустовом ложе, жалея, что так опрометчиво отказался от возможности секса с Ниной. Строил озабоченные планы, как после работы явится в «Магнат», дождётся закрытия и предложит барменше себя в провожатые со всеми вытекающими последствиями. Но в хлопотах пролетал очередной день, наступал вечер и Маштаков брёл домой. Решимости спросить у жены, сколько продлится возложенная на него епитимья, не хватало.

Устроить субботник Миха задумал не для вымаливания прощения, а просто чтобы занять тлевшие от дум мозги. Хотя с другой стороны, подзаработать очков также было нелишним.

Проводив в половине восьмого Татьяну с Дашкой в школу, он в темпе вальса побрился, позавтракал, курнул и навалился на дела. Для разминки вынес на улицу паласы из обеих комнат, расстелил их лицом вниз, присыпал свежим снежком, передвигаясь гусиным шагом, вычистил щёткой, а потом отдубасил пластмассовой выбивалкой. В ущелье между домами, к неудовольствию тех из жителей, что вознамерились поспать в выходной, заметалось гулкое пушечное эхо. В качестве вещественного доказательства выполнения пункта номер «один» плана, на снегу напротив подъезда остались два грязно-коричневых вдавленных прямоугольника. Потом Миха совершил марш-бросок взад и вперёд в отцовский гараж, где поднял из погреба соленья и картошку. Для транспортировки продуктов питания использовал Маришкины санки, которые, как выяснилось на обратном пути, нуждались в починке.

По возвращении Маштаков поставил плюсики в графе «отметка о выполнении» напротив соответствующих пунктов плана, вознаградил себя кружкой горячего чая с лимоном и решительно, с разводным ключом наперевес подступился к протекавшему сливному бачку унитаза. В последние месяцы вода в нём текла непрерывно. Днём и вечером свыкшиеся с поломкой домочадцы не обращали на журчанье внимания, но в ночной тиши неумолкавший звонкий ручеек доводил лично Миху до белого каления, особенно когда одолевала бессонница. От проточной