Как только герцог остановился под стеной, темные глаза впились в нас, словно огненные стрелы. Большую часть своей ненависти он приберег для Лильяны. Герцог безжалостно уставился на нее, не обещая пощады. А та в ответ посмотрела на него и на шрам от своего меча, выдавленный в некогда красивом лице. От носа осталась лишь черная дыра, покрытое струпьями отверстие, выглядевшее так, словно его разъела крепчайшая кислота.

– Хмф-ф, полагаю, теперь его надо звать Юлану Не-Слишком-Красивый, – заметила Атара, глядя на Лильяну.

На несколько секунд герцог и Лильяна сцепились взглядами и мыслями. Но Лильяна стала куда сильнее и лучше настроилась на синий джелстеи. Похоже, герцог Юлану не смог вынести ее взгляда, так как неожиданно отвел глаза. Потом он пришпорил лошадь, проехал еще несколько шагов и огласил свои условия лорду Грэйаму:

– Сдай нам Библиотеку, и все твои люди получат пощаду. Выдай нам сэра Вэлашу Элахада и его спутников – и распятий больше не будет.

– Предположим, мы поверили тебе. Что ждет моих людей после сдачи?

– Они должны будут принести присягу мне и повиноваться желаниям лорда Морйина.

– Ты превратишь нас в рабов.

– Условия вам предложены такие же, как и Иньяму. А они никогда не скрещивали с нами мечей и не убивали трусливым огнем.

Тут он посмотрел на Мэрэма, который попытался выдержать этот взгляд, но не смог.

– Ты очень щедр, – саркастически выкрикнул лорд Грэйам.

Герцог Юлану указал на кресты.

– Сколько еще детей твоего города готов ты увидеть здесь?

– Мы не можем сдать тебе книги. – При этих словах многие библиотекари мрачно кивнули.

– Книги! – рявкнул герцог Юлану, потом сунул руку в карман плаща и вынул большую книгу, переплетенную в кожу, темную, как сожженный солнцем труп. – Это единственная книга, представляющая ценность. Остальные книги либо подтверждают то, что в ней сказано, и потому излишни, либо же глумятся над ее истинностью и являются скверной.

Я слышал о сборнике лжи, что он показал нам: «Даракул Эли», Черная книга, написанная Морйином. В ней говорилось о его планах объединить мир под знаменем Дракона, о новом порядке, при котором люди должны служить клирикам Каллимуна, как те служат Морйину – и его лорду, Ангра Майнью. Я знал, что это была единственная книга, которую библиотекари отказались внести в двери Библиотеки.

– Мы не можем сдать книги, – повторил лорд Грэйам, с отвращением глядя на книгу герцога Юлану. – Мы поклялись отдать жизни в их защиту.

– Книги для тебя более драгоценны, чем жизни людей?

Лорд Грэйам расправил усталые плечи и заговорил со всем достоинством, на которое был способен. Тут я наконец понял, как сильны мужчины и женщины библиотекарей. Его слова потрясли меня и навсегда отпечатались в памяти.

– Человеческие жизни приходят и уходят, как листья, что распускаются на дереве по весне и опадают осенью. Но знание вечно – так как дерево это священно. Мы никогда не сдадимся.

– Посмотрим! – прорычал герцог Юлану.

Лорд Грэйам указал на кресты.

– Если у вас есть хоть капля милосердия, снимите этих людей и перевяжите их раны.

– Милосердие, вот как? – крикнул герцог Юлану. – Если вы хотите милосердия, то сами его и проявите. Мы предаем их судьбу в ваши руки – точнее, в руки ваших лучников.

С этими словами он злобно усмехнулся и, развернув лошадь, галопом поскакал со своими рыцарями обратно.

– Боюсь даже думать, что он имел в виду, – сказал Мэрэм.

Но смысл этих слов вскоре стал ужасающе ясен. Библиотекари на стенах принялись призывать лорда Грэйама возглавить вылазку за стены и спасти распятых. Лорд Грэйам некоторое время слушал их, потом поднял руку, восстанавливая тишину.

– Герцог Юлану хотел бы, чтобы мы сделали так. Тогда он сможет убить наших рыцарей, пока мы будем пытаться спасти тех, кто не может быть спасен иначе как смертью.

– Тогда что нам делать? – спросил печальный рыцарь по имени Джонатам. – Смотреть, как они на наших глазах будут жариться на солнце?

– Мы знаем, что мы должны делать. – Горечь в голосе лорда ранила сильнее, чем яд, что Морйин оставил в моей крови.

– Нет, нет, прошу… Давайте сделаем вылазку.

Сотня рыцарей призывала скакать на боевых конях навстречу врагу и освободить распятых мужчин и женщин. Но лорд Грэйам снова поднял руку.

– Вы можете убить немало врагов, но времени снять людей с крестов не будет. В конце концов вас всех убьют или возьмут в плен. И так мы потеряем даже ту малую надежду на победу, что у нас осталась.

Библиотекари, ценившие мудрость книг, склонились перед его логикой.

– Лучники! – приказал лорд Грэйам. – Возьмите луки!

Я потрясенно и молча стоял, глядя, как лучники на стенах накладывают стрелы на тетиву и арбалетчики заряжают свои арбалеты.

– Любую гадость, каждую возможность сломить человеческий дух… – прорычал Кейн.

Атара единственная отказалась поднять лук. Ее яркие синие глаза наполнились слезами, не желая видеть то, что должно произойти.

– Юлану Милосердный, – горько произнесла Лильяна. – Юлану Жестокий.

– Они не должны делать этого! – прошептал я.

– Нет, Вэль, должны, – сказал Кейн. – Что, если бы твоих братьев распяли там?

Извращение , – подумал я, прислушиваясь к стонам умирающих. – Что может быть более извращенным, чем превратить любовь к сыну в необходимость убить его?

– Огонь!

Так было сделано. Лучники Кайшэма дали залп в своих соотечественников и друзей. Вздернутые на крестах всего в семи-десяти ярдах от стен, те были легкой мишенью, как и рассчитывал герцог Юлану.

– Будь он проклят! – прорычал Кейн. – Лопни его глаза! Будь проклята его душа!

Лорд Грэйам пошатнулся на стене, словно ему самому в сердце пускали горящие стрелы. Я попытался расслышать крики его сына и других распятых библиотекарей, но теперь до нас доносились лишь стоны ветра.

Кейн стоял, глядя на тело Альфандерри, чьи руки были широко раскинуты, словно моля небеса о милосердии. Меня захлестнули его ярость и темные мысли.

– По крайней мере мы должны поехать и забрать тело нашего друга, – сказал я. – Он не должен висеть там на потребу стервятникам.

– Так. – Кейн сверкнул глазами. – Так.

Я подошел к лорду Грэйаму.

– Ваших людей на самом деле невозможно было спасти. Но, может быть, мы хотя бы привезем назад тело нашего друга и пару других для погребения.

– Нет, сэр Вэлаша. Я не могу этого допустить.