- Хорошо маскируетесь, мистер Кеннеди. Я знаю, кто вы, и все-таки мне кажется, что вы русский.

- Значит, ты считаешь, что я говорю по-русски, как русский? И тебя это не удивляет?

- А чего ж тут удивляться? Мало ли русских людей живет под чужими фамилиями? Своих земляков с турецкой, французской и даже арабской фамилиями довелось мне встречать и в Африке, и в Южной Америке, и в Штатах.

- А давно ты понял, что я русский с американской фамилией?

- Сразу, как вы только появились тут… Вы откуда родом?

- Пермяк, соленые уши.

- С Урала, значит. С Камы-реки. В американца когда перекрестились?

Картер медленно, прямо глядя в глаза «Белого», покачал головой.

- Не крестился. И не буду.

- Как так? Подданство у вас американское?

- Да, чин американский, а в душе я никогда не поддавался американцам. Был и есть и буду русским.

- Чудные вы речи говорите, мистер Кеннеди. Не понимаю, как американцы держат вас на таком высоком посту?

- А они ничего не знают. Перед тобой вот только разоткровенничался.

- А почему? Чем я заслужил ваше доверие?

- Себя в тебе увидел.

- Чего-чего?

- Понял, говорю, что ты такой же, как я.

- Ну, это вы далеко хватили. Какой я вам родственник?

- Да ты не бойся, Дорофей, давай потолкуем начистоту.

- А чего тут толковать? Все ясно.

- Нет, друг, не все тебе ясно. Ох, далеко не все!

- И не надо мне ясности. Ни к чему. Поедем, мистер инспектор, домой.

- Нет, ты должен знать, Дорофей. Для этого я тебя сюда и затащил. Не щетинься. Знаю, и ты ненавидишь этих… заокеанских живоглотов. Доллары у них в груди, а не сердце. Доллары их черт и бог. Ради доллара они залезли в Европу и на Дальний Восток, в Иран и в Турцию. Ради доллара и атомную бомбу сварганили. Во имя доллара и войну хотят начать. Правильно их Советы окрестили - поджигателями. Не в бровь, а в глаз. Мы с тобой хорошо знаем, что это так и есть. Истинные поджигатели! С разбойничьим факелом по всему миру мечутся.

На эту длинную тираду «Белый» откликнулся спокойной усмешкой:

- Мистер Кеннеди, за кого вы меня принимаете? Я же не Иван-дурачок.

- Эх, Дорофей! Дорофей!.. Так тебя изувечили эти живоглоты, что ты потерял способность разбираться, где красное, а где черное. Опомнись, посмотри на себя! Кто ты? Во что они тебя превратили? Ч «м вооружили? Ты ж не человек, а лягушка, ночное существо. Ты способен только убивать и разрушать. Разве ты один такой в колледже? А сколько таких колледжей в так называемой зоне американского влияния!

- Мистер Кеннеди, зря вы разливаетесь передо мной соловьем. Туговат я на ухо, не слышу ваших песен. Понятно? А теперь поедем. Добром пока прошу, поедем!

- Постой!.. Я не все сказал… Надоело мне тянуть эту лямку, прислуживать поджигателям. Плюнуть им в морду хочу, наотмашь рубануть и сбежать. Все ждал подходящего случая. И вот дождался!.. На тебя возлагаю большие надежды. Как только переплывешь границу и попадешь на русский Дунай, сразу же держи курс на погранзаставу, потребуй разговора с глазу на глаз с начальником государственной безопасности. Есть у них такой… его кличка «Компетентное лицо». Доложи ему о себе, скажи, что решил добровольно перейти к Советам. А потом скажи следующее: майор Кеннеди, работник американской разведки, ищет связи с русской разведкой. Понял?

- Да вы что, господин инспектор? Хватит вам шутки шутить. Повеселились и довольно!

- Нет, я не шучу, Дорофей. Душа горит, потому и…

- Ум у вас загорелся.

- Посмотри на меня, друг!. Разве я похож на сумасшедшего? - Картер умолк. Лицо его было серьезно-скорбным. Глаза выражали печаль. Губы искривились в горькой улыбке.

- Если не сумасшедший, тогда вы…

- Ну, договаривай!

- Миноискатель.

- Кто?

- Мины, говорю, разыскиваете. И не там, где надо. Обмишурились. Холостой заряд. В чистом поле рыщете.

- Дорофей, да пойми же ты!.. Не хочу я больше прислуживать всесветным хапугам. Не хочу быть орудием новой мировой войны. Не хочу плодить таких «лягушек», как ты.

- А я не хочу слушать ваших речей, господин хороший. Хватит, лопнуло мое терпение. Поедем домой! - Дорофей вскочил, грозно сжал кулаки.

Поднялся с примятой травы и Картер. Одернул белый свитер, расчесал взлохмаченные волосы, уничтожающим взглядом окинул с ног до головы подопытное существо и про себя восхищался им. Удивительно породистый экземпляр двуногого. Тело крупное, налитое бычьей силой, жесткое, будто скрученное из одних мускулов, длинные жилистые руки, пудовые кулаки. При таком размахе плеч, при такой необузданной силе этому человеку полагалось иметь разбойничьи глаза, черные, ночные, недобрые, а они у него светлые, почти голубые, с белесыми ресницами. Обманул он природу и лицом: нет в нем какого-либо намека на свирепость. Лицо ребенка-великана. С крепкими и ярко-румяными, как у Будды, скулами.

Агент, имеющий такую оболочку, далеко пойдет. Картер неохотно переключил свои мысли на другой лад, чтобы довести до конца начатую игру. Глубоко вздохнув, он сказал с сожалением:

- Ладно, поедем, жалкий трус! Черт с тобой, живи как хочешь, а я… Если ты вздумаешь помешать мне, если расскажешь, о чем я тут с тобой говорил, - берегись: мои друзья отомстят за меня.

- Я хоть и «лягушка», но не доносчик.

«Вот ты наконец и попался, голубчик!» - подумал Картер, и на какое-то время ему стало жаль превосходного притворщика.

Преждевременной была его жалость. Почти сразу же после прибытия на базу «Цуг шпитце» к инспектору явился начальник школы и со смехом поведал ему о том, как к нему прибежал «Белый» и доложил о крамольных речах русского инспектора. Посмеялся и Картер.

В тот же день судьба «Белого» была решена одним словом, начертанным экспертом: «Годен». Картер еще раз, теперь на японский лад, окрестил Дорофея Глебова «Камикадзе» - «Священный ветер».

Во многих уголках земного шара установлены совершенные приборы, предсказывающие погоду, регистрирующие землетрясения, взрывы атомных и водородных бомб, предостерегающие людей от грозящих им бедствий - циклонов, тайфунов. В Европе, Америке, на Дальнем Востоке, в Африке, Австралии, Индии выходят многие тысячи книг, журналов, газет, претендующих быть зеркалом вчерашнего, сегодняшнего и завтрашнего дней. И все же ни одно волшебное зеркало, ни один мудрейший прибор в летнюю ночь 1956 года не зарегистрировал ничего такого, что угрожало бы человечеству. Ни один газетный и политический пророк, знахарь или ученый не предсказал людям, что через несколько недель, в октябре, они подвергнутся величайшему испытанию. В эту ночь с закрытого военного аэродрома Южной Германии стартовал трансконтинентальный самолет с опознавательными знаками военно-воздушных сил США и ранним американским вечером достиг побережья Нового Света.