Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При этом надо признать, что разные мемуаристы по-разному трактуют весь замысел очередной экономической реформы. Так, Н. И. Рыжков считает, что речь сначала шла о подготовке проекта «долгосрочной программы кардинальной перестройки управления народным хозяйством», подразумевавшей решение ряда ключевых проблем: децентрализации управления, существенного укрепления всей исполнительской дисциплины и повышения роли экономических стимулов в развитии народного хозяйства страны[1209]. Хотя позднее в беседе с профессором А. В. Островским он указал на то, что «нам было предложено подготовить проект перехода к многоукладной рыночной экономике», предполагавшей «создание рядом с государственным и частного сектора»[1210]. Правда, Николай Иванович тогда, увы, не уточнил, когда такая задача была поставлена генсеком — то ли сразу в декабре 1982 года, то ли позже — только весной 1983 года. Хотя в своих мемуарах он писал, что уже «в начале 1983 года эти крамольные мысли стали обретать плоть, оказавшись в основе долгосрочной программы кардинальной перестройки управления народным хозяйством»[1211]. При этом многие другие мемуаристы — Л. И. Абалкин, Т. И. Корягина, А. И. Вольский и М. Л. Бронштейн — уверяют, что изначально речь шла именно об идеях конвергенции, возрождения нэповской многоукладной экономики, концессий и кооперативов[1212]. Кстати, как утверждал бывший американский посол в Москве Джек Мэтлок, к моменту смерти Ю. В. Андропова под его патронажем было подготовлено «около 120 исследований», которые «и составили основу программы ограниченных реформ, явленную миру на апрельском Пленуме в 1985 году»[1213].
Между тем в начале января 1983 года высшее руководство страны понесло еще одну утрату — ушел из жизни кандидат в члены Политбюро ЦК Первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Тихон Яковлевич Киселев, который уже не один год боролся с онкологией. После его похорон Москва стала подбирать подходящую кандидатуру на вакантный пост. В самом Политбюро ЦК не было единства на сей счет. Кто-то ратовал за председателя Совета Министров БССР Александра Никифоровича Аксенова, в послужном списке которого значились и работа министром внутренних дел БССР, и почти восьмилетняя работа в роли второго секретаря белорусского ЦК в одной упряжке с П. М. Машеровым. Но кто-то активно выступал за кандидатуру заместителя председателя Госплана СССР Николая Никитовича Слюнькова, который уже девятый год работал в этой должности после своего переезда из Минска и ухода с поста первого секретаря столичного горкома. В конечном счете все сошлись на последней кандидатуре, и 16 января H. Н. Слюньков был избран Первым секретарем республиканского ЦК, правда в состав Политбюро, в отличие от двух своих предшественников, он пока не был введен. При этом с А. Н. Аксеновым он явно не сработался, и уже в июле 1983 года его отправили послом в Варшаву, а новым главой Совета Министров БССР стал второй секретарь белорусского ЦК Владимир Игнатьевич Бровиков.
В том же январе 1983 года состоялось и расширенное совещание в ЦК, где впервые довольно подробно и очень жестко обсуждались вопросы укрепления трудовой и производственной дисциплины, ставшие вскоре одним из главных лейтмотивов всего правления нового генсека. То, что этот курс практически сразу вылился в чисто полицейские мероприятия и демонстрацию силы, мало кого смущало, напротив, он получил всемерную поддержку многих советских граждан, которые истосковались по твердой руке и элементарному порядку в стране. Одновременно Ю. В. Андропов дает команду, в том числе и новому руководителю Агитпропа ЦК Б. И. Стукалину, «сделать более открытой работу всех руководящих органов», и в результате в центральной партийной печати начинают еженедельно публиковать отчеты о вопросах, обсуждаемых в том числе на заседаниях Политбюро ЦК[1214]. Тогда же в центральную и региональную печать начинает проникать ранее закрытая информация о фактах разложения власти и коррупции в партийном и советском аппаратах, которую по прямому указанию генсека «сливали» в прессу Генеральная прокуратура и Комитет госбезопасности СССР. При этом по его же указанию руководители данных силовых структур, т. е. А. М. Рекунков и В. М. Чебриков дали жесткую команду своим самым доверенным подопечным из центральных аппаратов быстро и с особым рвением раскручивать «милицейское», «московское», «узбекское» и «краснодарское» коррупционные дела, в которых были якобы замешаны ряд крупных партийно-государственных деятелей, в том числе член Политбюро ЦК, первый секретарь МГК В. В. Гришин, кандидат в члены Политбюро ЦК, Первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Р. Ш. Рашидов и бывшие министр внутренних дел генерал армии Н. А. Щелоков и первый секретарь Краснодарского крайкома С. Ф. Медунов[1215].
Тем временем в конце марта 1983 года в главном партийно-теоретическом журнале «Коммунист» была опубликована статья Ю. В. Андропова «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР», в которой генсек, преломляя современные проблемы строительства социализма через марксистское учение, вполне откровенно заявил, что объективный характер экономических законов «требует избавиться от всякого рода попыток управлять экономикой чуждыми ее природе методами», о чем предостерегал сам В. И. Ленин, говоривший «об опасности, которая кроется в наивной вере иных работников, будто все задачи» социалистического строительства можно решить только «коммунистическим декретированием». Более того, он, по сути, дезавуировал прежнюю идею непосредственного перехода к коммунизму, заменив ее идеей «совершенствования развитого социализма», подчеркнув при этом, что «наша страна находится в начале этого длительного исторического этапа, который, естественно, будет знать свои периоды и свои ступени роста». А чуть позже, уже на июньском Пленуме ЦК, ряд положений этой статьи найдут свое развитие в выступлении Ю. В. Андропова, где он буквально заявил о том, что, «если говорить откровенно, мы еще до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем и трудимся, не полностью раскрыли его закономерности, особенно экономические. Поэтому порой мы вынуждены действовать, так сказать, эмпирически, весьма нерациональным способом проб и ошибок». Для многих эти слова генсека стали настоящим откровением, но «посвященные» люди