получением в русской столице 7 января известий от посольства Б. П. Шереметева в Речи Посполитой, что польский король Ян III Собеский ратифицировал заключенный договор о Вечном мире и союзе. В торжественном объявлении вновь прославлялись те территориальные выгоды и прочие приобретения, которые принес царям указанный договор и о которых служилым людям было объявлено еще в прошлом году. Вместе с тем отмечалось, что заключение договора, утвердившего «вечное миротворение» с польским королем, принесло и «свобождение» окрестным государствам «от наступления бусурманского турского салтана и крымского хана» и даже победы «над теми неприятели». В Москве провозглашали, что именно благодаря русско-польскому союзу («за оным нынешним учиненным вечным миром») «цесар римской и союзники, помогающие ему многие самовладелцы, а з другой стороны корол полской, а с третей стороны венецыяне сухим и водяным путем турского салтана и крымского хана над войски нынешняго минувшего лета получили великую победу и одоление и многие знатные и столные городы, которые за турком болши ста пятидесят лет во владетелстве были, с великою в тех городех козною и со множественным пушечным нарядом и со всякими воинскими и хлебными припасы войска их цесарские и виницейские поимали и овладели». Теперь якобы и император, и Венецианская республика благодарят («описуют… велие благодарение») царей в своих грамотах за заключение Вечного мира, позволившего им одержать столь внушительные победы в прошлом году, и сообщают, что османский султан и крымский хан «учали быть в великом страху и во отчаянии». Кроме того, польский король обещает царям в наступившем году «по весне рано своею особою с войски корунными и литовскими войной наступить на турецкие городы и на Белгородскую орду»[2159].

Манифест 12 января, как и предыдущие подобные документы, не раскрывал детали предстоявшей кампании и тем более не объявлял о походе на Крым. В связи с этим возникают сомнения в обнародовании и публикации до этого манифеста недатированного текста, который традиционно считается основным документом, объявлявшим ратным людям о войне с Крымским ханством. Речь идет о тексте, опубликованном в «Собрании государственных грамот и договоров» и «Полном собрании законов Российской империи»[2160]. Документ не имеет начала и датировки. В обоих случаях публикаторы датировали его ноябрем. Н. Г. Устрялов полагал, что указанный манифест не мог появиться после назначения воевод и, соответственно, был издан до 22 октября[2161]. Характерно, что в нем не говорилось ни о разрыве мира с Османской империей (который в соответствии с обязательствами по русско-польскому договору должен был также состояться[2162]), ни о каком-то, даже опосредованном, присоединении Москвы к Священной лиге. Одновременно указанный текст открыто объявлял о походе на Крым, что шло вразрез со всеми официальными правительственными декларациями осени — начала зимы (см. подробней также в главе 2). Поход мотивировался комплексом причин, охватывавшим исключительно проблемы русской внешней политики в отношениях с ханством. Несмотря на русско-крымские договоры, и в том числе недавнее Бахчисарайское перемирие 1681 г., ханскую присягу в их соблюдении, выплату казны, татары по-прежнему нападали на русские земли и угоняли «как скот» царских подданных. При этом подчеркивалось, что ни одно «христианское царство» крымским татарам «повсягодной дани не дает». Отмечалось бесцеремонное обращение с царскими годовыми посланниками в ханстве. «Ныне» за все это великие государи указали послать «на Крым своих государевых бояр и воевод с полками»[2163]. Отсутствие указанного текста в официальной разрядной книге первого похода, которая содержит все касающиеся его подготовки правительственные законодательные акты, также говорит в пользу того, что октябрьско-ноябрьский манифест из «Полного собрания законов…» не входил в круг документов, касавшихся информирования служилых людей о предстоящей кампании. Ни одного архивного списка этого текста обнаружить не удалось. Возможно, что он появился позднее, уже перед выходом царских войск на Крым.

Достаточно развернутую преамбулу, объяснявшую вступление России в войну против Османской империи и Крымского ханства, содержал официальный наказ В. В. Голицыну, подготовленный в марте 1687 г. (подробней о нем см. в главе 2). В ней отмечалось, что именно турецкий султан начал войну с Россией в 1673 г. (181 г.) «и присылал войною под их великих государей малоросийские городы под Чигирин и к иным городом везиря и пашей своих розных своих земель со многими ратми и крымского хана с ордами и теми присылками в тамошних местех многое разорение учинили»[2164]. Перемирие 1681 г. характеризовалось как заключенное (в январе) с Крымом и Турцией в результате переговоров, начатых «по присылке крымского хана». Однако крымские ханы перемирие не соблюдали, отправляя «под их великих государей украинные городы по вся годы в войну рати свои и тамошних городов жителей многое число побили и переранили и в полон поимали и домы пожгли и со всем разорили, и конские и животинные стада отогнали». Все попытки России решить дело миром, посылая в Крым царских дипломатов с грамотами, ни к чему не привели — крымцы «после того во многих украинных городех войну и разоренье учинили паче прежнего»[2165].

Далее, в соответствии с объявленным 12 января 1687 г. указом служилым людям о походе на Крым, излагалась история заключения Вечного мира и союза. Здесь кратко подчеркивались те же аспекты, что и ранее: выгодность закрепления за Россией территорий и значение договора для побед союзников по Священной лиге над турками. Узнав о заключении Вечного мира, султан якобы приказал, чтобы хан Селим-Гирей «со всеми своими силами и с крымскими, и с нагайскими, и з Белогородцкою ордами к войне был в готовости и шол войною на их великих государей в великросийские и малоросийские, и украинные городы по весне рано». Это объявлялось главной причиной, по которой цари указали Голицыну идти с войсками «для промыслу и поиску над теми враги креста Христова бусурманы». Одновременно подчеркивалось, что поход осуществляется в соответствии с обязательствами России по договору с Польшей и польский король также должен выступить с войсками на Белгородскую Орду весной[2166]. Примечательно, что только перед началом похода В. В. Голицын должен был разослать грамоты в полки боярам и воеводам, гетману И. Самойловичу, а также «в городы, в которые пристойно к воеводам и приказным людям» и «про поход свой на Крымские юрты розголосить во все места, чтоб то неприятелским бусурманским силам было в страх». Именно теперь главнокомандующий должен был без обиняков объявить, что по царскому указу войску велено «итить на крымские юрты войною»[2167]. Возможно, что октябрьско-ноябрьский манифест, опубликованный в «Полном собрании законов», относится как раз к этому времени и является одним из черновиков подобного воззвания, подготовленного в