А где четвёртый закон, там и пятый, пожалуй, самый важный: успешный прелюбодей не должен испытывать чувства вины за свои похождения – ибо если после ебли ты мучаешься виной, то всё удовольствие утрачивается, а значит, суть наслаждений прелюбодейства перечёркивается угрызениями. Отсутствие чувства вины приходит с убеждённостью, что нет ничего важнее, надёжнее и полезнее сексуального наслаждения. Сладкая ебля не терпит раскаяний à la Раскольников. Именно ради жены прелюбодей должен не поддаваться чувству вины (296). Вина может привести к покаянию, а оно, вопреки разглагольствованиям морали, наносит незаживающую рану в отношениях супругов. И только уверенность в правоте и верховности наслаждения держит прелюбодея на верном пути: к новым наслаждениям при поддержании семейного покоя.

Муж и жена могут быть счастливы, только если они не вмешиваются в личные дела друг друга и не замечают любовных приключений своего супруга.

В моногамии мужчина неизбежно начинает ненавидеть свою жену, как ненавидят тюремщика. В случае же умного прелюбодея, каким был Кеннеди, у него не имелось оснований ненавидеть Жаклин, потому что она не была и не могла быть тюремщицей, а продолжала оставаться понимающим и преданным партнёром, а главное – матерью его детей, которые были основным эмоциональным стержнем в жизни Кеннеди. Обилие любовниц делало Кеннеди любящим и нежным мужем и ласковым и заботливым отцом. Причём именно обилие любовниц производит такой благотворный эффект на семейную жизнь, ибо привязываться к одной любовнице – это значит ставить под угрозу женину уникальность. Слабосильные прелюбодеи приклеиваются к одной любовнице из страха, что новую они найти не смогут, тогда как в случае с Кеннеди таким страхам не было места.

Следовательно, особенность истинного прелюбодея – это любовная забота о жене. Ко всем женщинам Кеннеди относился одинаково: если даёт, он её еб, если не давала – без промедления переходил к другой из очереди, бесконечной очереди. Единственным очевидным и великолепным исключением являлась его жена – пожизненная женщина.

В механизме прелюбодейства шестерёнки смазываются незначительностью отношений, и если какому-либо отказу придать серьёзное значение, то шестерёнки начинают проскальзывать. И потому, получив отказ, просто переходишь к другой секретарше, актрисе, домохозяйке, которые всегда смотрят поверх очередного любовника в поисках кого получше. В случае Кеннеди, лучшего просто не было. Вот потому и Мэрилин Монро, о которой Фрэнк Синатра говорил, что она никогда не ебётся просто так, а всегда просчитывает, что она может получить от своего любовника, эта Монро заимела навязчивую идею, что Кеннеди бросит ради неё Жаклин и она станет Первой Леди, о чём она ему неоднократно намекала и даже заявляла напрямую. Президент отвечал ей в лоб, что это ей не светит ни при каких романтических свечах, но та продолжала требовать свиданий, пьяная звонила в Белый дом и, когда ей отказывали соединить с президентом, она кричала оператору:

Да знаешь ли ты, кто я? Я – кинобогиня, и президент меня ебёт уже два года.

Об этом уже громко шептались в Голливуде и вокруг него (75.)

Вот почему Жаклин не пошла на сборище в Madison Square Gardern, где праздновали 45-летие мужа, так как там было запланировано поздравление Мэрилин Монро (165). В конце концов Кеннеди порвал с ней окончательно. Самое лучшее, что ты можешь сделать, – это выебать красавицу. Самое худшее, что ты можешь сделать, – это привязаться к ней. Мужчины привязываются не к тем женщинам, которых им удалось поиметь, но к тем, кого им удалось удержать. А Мэрилин Монро удерживалась сама – а это уже было чрезвычайно опасно (116).

Почувствовав, что разрыв с Кеннеди неизбежен, Мэрилин чудесным способом умерла, наевшись таблеток, и тем самым перестала быть конфузом для президента и его жены.

Президент среагировал весьма холодно на исчезновение Монро, ибо для любого успешного прелюбодея необходимо уметь не поддаваться эмоциям, связанным с сексом, ни своим, ни чужим. Так, он продолжал оргию на яхте, плывущей по Средиземному морю, и не сорвался к жене, когда случился выкидыш. Он рассуждал так: я ничем не могу помочь. Он поехал к Жаклин только тогда, когда дальнейшее промедление могло означать развод, которого он не хотел (178). Она была взбешена его безразличием, тогда как он был вовсе не безразличен к собственному наслаждению и избегал бесполезных телодвижений.

Но не всё кончалось так гладко, как с Монро. В Техасе одна из деятельных партийных красоток, которая участвовала в подготовке кампании по переизбранию Кеннеди в президенты на второй срок, пришла к нему с планом мероприятий, который она старательно разработала. Кеннеди считал, что женщина отдаётся ему и тем самым как бы голосует за него (72). Тут у него не было сомнений, что голосование (голо сование) за него состоится. Баба была немолодая, замужем, но красивая. Вместо того чтобы обсуждать с ней её мероприятия, Кеннеди полез к ней под юбку, позабыв про четвёртый закон прелюбодея. Баба ошалела и стала сопротивляться. Она объявила, что она приличная женщина да ещё замужем, но президент продолжал добираться до её сути, и тут идиотка оттолкнула Президента США. Он упал на спину и отключился от боли.

Здесь необходимо пояснить, что Кеннеди, несмотря на свой бравый вид, был чрезвычайно больным человеком, что тщательно скрывалось и во время его выборной кампании, и в период президентства.

Невзгоды со здоровьем начались у Кеннеди со времён, когда он повредил спину, играя в футбол в колледже. После этого последовали две операции на позвоночнике. С тех пор всю жизнь его преследовали боли, и он не мог жить без болеутоляющих лекарств, инъекций и прочих процедур. К болям в спине вскоре добавился букет болезней, которым, быть может, проложили дорогу несколько венерических заболеваний в юности. Букет этот весьма красочный и большой: болезнь Аддисона, недостаточность щитовидной железы, желудочный рефлекс, гастрит, язва желудка, колит, простатит, уретрит, кожные инфекции, горячка неизвестного происхождения, разрушение поясничного позвонка, остеопороз шеи, остеопороз плеча, высокий холестерин, аллергический ринит, аллергический синусит и астма (83).

Чтобы держать эти болезни в узде, придворные врачи пичкали Кеннеди стероидами, гормонами, антибиотиками. Президент носил корсет для подпорки спины. Каждые шесть часов ему делали инъекции от боли. Его одолевали то запоры, то кровавые поносы.

Автор не сообщает, в какой позиции ебался президент, но очевидно, что он не мог пошевелить спиной без боли, а будучи наверху, требовалось бы махать бёдрами. Значит, либо баба сидела на нём, причём без усаживания на него всей тяжестью, а лишь порхая на хуе, либо баба ему отсасывала, пока он неподвижно стоял/сидел/лежал. Впрочем, сидел он обычно в кресле-качалке, в котором у него меньше болела спина, и вряд ли возможно, что баба могла бы перемещать голову с телом вровень и в такт качалке. Так что остаётся два положения, чтоб предоставить хуй для бабьего рта: стоя и лёжа. Mercurio даёт понять, что из-за болей в спине вся сексуальная жизнь президента к концу жизни сводилась к отсосу (329). И это много лучше, чем ничего.

То ли вследствие болей, то ли из-за обыкновенного сексуального эгоизма Кеннеди редко заботился о наслаждении женщины – он предпочитал отработать быстро и рано заснуть. Одни женщины жалуются, что мужчина кончает слишком быстро, другие только радуются этому. Кеннеди нередко размышлял, что делает любовница, после того как он засыпает: проклинает его; начинает корить себя под его хрюкающий храп или просто пялится на потолок? (167)