смехом подняв палец, он сделал вид, что хочет ткнуть в морщинку между его бровями:

– В таком юном возрасте нельзя быть таким упрямым и не слушать старших. Если ты назвал меня старшим братом, то обязан следовать моим решениям. Мы ученики в одном ордене, поэтому с моей стороны это естественно желать защитить тебя, понимаешь?

Чу Ваньнин обреченно закрыл глаза и прошептал:

– Понимаю…

– Вот и хорошо, что понимаешь, в таком случае ты…

– Но я беспокоюсь о тебе.

Мо Жань остолбенел. Его палец дрогнул и застыл в воздухе, так и не коснувшись лба Чу Ваньнина. Вмиг онемев, он не мог придумать, что сказать. Прожив две жизни, Мо Вэйюй никогда не слышал, чтобы кто-то сказал ему «я беспокоюсь о тебе». Даже нежный Ши Мэй, который его всегда поддерживал, никогда так откровенно не выражал свою заботу.

С бешено колотящимся сердцем он смотрел на сидящего перед ним маленького ребенка, и его душа была переполнена противоречивыми чувствами. Чем дольше Мо Жань смотрел на Ся Сыни, тем более ласковым становился его взгляд. Он нежно дотронулся пальцем до его лба, а потом всей пятерней взъерошил волосы на макушке.

– Не беспокойся. Старший брат обещает тебе, что он обязательно вернется живым и здоровым.

– Мо Жань, сначала послушай меня, дай мне договорить…

Мо Жань расплылся в улыбке:

– Хорошо, я слушаю. Что ты хочешь сказать?

– На самом деле я…

Бац!

Дверь с грохотом распахнулась.

С громким криком в хижину ворвался растрепанный человек. Бедро его было разорвано до кости, а следом за ним в дом ввалилась толпа привлеченных запахом свежей крови трупов. Волоча за собой раненую ногу, парень хватал все, что попадалось под руку, бросал в живых мертвецов и орал:

– Проваливайте! Убирайтесь! Не подходите! Пошли вон!

Смачно выругавшись про себя, Мо Вэйюй выступил вперед, загораживая Чу Ваньнина своим телом. В его руке алым полыхнул Цзяньгуй. Держа перед собой ивовую плеть, бросив взгляд назад, Мо Жань приказал:

– Маленький брат, хорошо спрячься! Ни в коем случае не показывайся!

Поднял лозу, он ударил по сгрудившимся у входа ожившим мертвецам. Хотя Цзяньгуй по боевой мощи был подобен Тяньвэнь, Чу Ваньнин не успел передать Мо Жаню навыки управления этим оружием. В прошлой жизни оружием Мо Жаня был короткий меч, и он не совсем понимал как сражаться похожей на плеть лозой. Поэтому с самого начала обстоятельства для него складывались не лучшим образом: бессистемно нанося удары по трупам, он лишь впустую тратил силы.

В разгар хаотичного танца с Цзяньгуй позади него раздался ясный и холодный детский голос:

– Оберни плеть вокруг щитка на запястье, подпрыгни и нанеси три удара с разворота.

У Мо Жаня не было времени на раздумья. Он автоматически начал наматывать Цзянгуй и первым же ударом лозы проломил строй оживших трупов по левому флангу. Было не совсем понятно, зачем делать так много лишних манипуляций, но Мо Жань решил попробовать последовать указаниям младшего брата. Он нанес еще два удара, прокручивая лозу по полному кругу, затем подпрыгнул, и, перевернувшись в воздухе, до того как его ноги коснулись земли, полоснул Цзяньгуй по толпе.

Жух!

В это время подоспела новая волна мертвецов. Пылающий адским огнем Цзяньгуй, раскручиваясь, нанес три сокрушительных удара, уничтожив почти всех одержимых в хижине. Части тел и головы, из которых валил черный дым, теперь устилали пол хижины.

Мо Жань оглянулся и удивленно посмотрел на маленького брата, который спокойно восседал на поленнице.

А этот парень…. хорош, а?

– И какой следующий прием? – спросил воодушевленный Мо Жань.

– Следующий… подними левую руку и похлопай ей по правому рукаву, – с каменным лицом произнес Чу Ваньнин.

– О, какой удивительный замах! Как называется этот боевой прием?

Чу Ваньнин все тем же равнодушным тоном произнес:

– Ничего удивительного, просто ты слишком увлекся и сам себя подпалил.

– Ах! – юноша посмотрел вниз и, убедившись в правоте маленького брата, быстро потушил одежду, подожженную Цзяньгуем. К счастью, Мо Вэйюй никогда не отличался особой трепетностью, поэтому его ничуть не обидела шутка младшего брата. Наоборот, он расхохотался и, восхищенно посмотрев на ребенка, сказал:

– Маленький брат такой крутой! Мне это нравится.

Чу Ваньнин смущенно кашлянул и, стараясь скрыть выражение лица, отвернулся к облезлой серой стене. Но покрасневший кончик уха выдал его с головой.

К этому времени в доме оставалось всего шесть мертвецов способных двигаться. Чу Ваньнин, не глядя на Мо Жаня, обратился к серой стене перед собой:

– Расслабь запястье, подними руку к небесам, шесть раз вращай над головой, питая духовной силой, потом руби.

Мо Жань в точности последовал его наставлению, но на пятом вращении ему вдруг пришла в голову мысль:

– А как рубить-то?

– Э… как обычно рубишь мечом, так и руби.

– Ааа, вот оно как! – Мо почувствовал, что пока он раскручивал Цзяньгуй, гибкая и податливая ивовая лоза стала твердой и несокрушимой как длинный меч. Теперь Цзяньгуй с легкостью срубал одним ударом сразу шесть мертвецов.

– Ух ты!... – Мо Жань широко открыл глаза, ощущая боевой задор. – Где ты этому научился? Ты умеешь пользоваться ивовой лозой не хуже, чем мой наставник? Нет, может быть, ты даже лучше него! Он никогда не показывал мне такие приемы, которым научил меня ты.

– …

Мо Жань просиял:

– Отлично! Это же просто замечательно! В будущем мне больше не придется терпеть пренебрежительные поучения Учителя. Я же всему могу научиться у тебя! Разве это не здорово?

Чу Ваньнин пристально посмотрел на него:

– Тебя тяготит учение старейшины Юйхэна? Тогда вряд ли тебе понравится учиться у меня.

Мо Жань убрал Цзяньгуй, подтащил к дверям стол, заблокировав вход, и с улыбкой сказал:

– Ты – другое дело. Ты мне нравишься! Мы с тобой прошли огонь и воду, и ты всегда хорошо относился ко мне. Я никогда этого не забуду и впредь буду любить тебя как кровного младшего брата. Не говори, что твои наставления будут мне в тягость. Я не разозлюсь, даже если ты дважды ударишь меня.

Лицо Чу Ваньнина помрачнело:

– Кто тут хочет быть твоим младшим братом?

Он спрыгнул с поленницы, всем видом демонстрируя отсутствие желания продолжать общение. Вместо этого Чу Ваньнин решил осмотреть рану ворвавшегося в хижину человека.

Неожиданно его глаза округлились от изумления:

– Как он здесь...?

– Кто это?

Мо Жань подошел ближе и также остолбенел: