[Март 1938 г.] «После беспрерывного четырехсуточного допроса, сопровождавшегося зверскими пытками, Н.А. был доведен до психического расстройства, в течение двух недель содержался в больнице Института судебной психиатрии, но обвинения не подписал и оклеветать кого-либо отказался». (Каверин, 1989, с. 280.)

«Судя по “Истории моего заключения”, Николай Алексеевич полагал, что его спасало и спасло стечение обстоятельств. Врачи тюремной, больницы, куда Заболоцкий попал прямо из следственной камеры как утративший рассудок, увидев через некоторое время, что сознание вернулось к безумному поэту, но что он еще очень слаб физически, на свой страх и риск задержали выписку на несколько дней». (Марченко, 1989, с. 4.)

«…Отрывок из воспоминаний Н.А. Заболоцкого: “Тюремная больница Института судебной психиатрии помещалась недалеко от Дома предварительного заключения. Здесь меня держали, если не ошибаюсь, около двух недель, сначала в буйном, потом в тихом отделении. Состояние мое было тяжелое: я был потрясен и доведен до невменяемости, голодом и бессонницей. Но остаток сознания еще теплился во мне или возвращался временами”». (Баранов, 1991, с. 2.)

«С 1939 года — Заболоцкий — на Дальнем Востоке (сначала строительный рабочий, затем — чертежник): прокладывает железную дорогу в непроходимой тайге. В 1943 году он добывает соль в Кулундинской степи… В 1945 году его переводят на новую стройку — в район Караганды». (Волгин, 1985, с. 18.)

«И куда ты влечешь меня, / Темная грозная муза, / По великим дорогам / Необъятной отчизны моей?» (Заболоцкий Н.А. «Слепой», 1946.)

[Сентябрь 1955 г.] «А Николая Алексеевича стали опять охватывать пароксизмы самоуважения… Бог с ним. Без этого самоуважения не одолел бы он “Слова” н Руставели и не написал бы множества великолепных стихотворений… И все шло хорошо, но вот в один несчастный день потерял сознание Николай Алексеевич. Дома, без всякого видимого повода. Пил много с тех пор, как жить стало полегче». (Шварц, 1990, с. 527.)

Развитие психотического состояния в неопределенной ситуации следствия или одиночного тюремного заключения — явление нередкое, чему есть масса примеров в данной Энциклопедии. Заболоцкий перенес посттравматическое стрессовое расстройство, которое у эмоционально богатой, художественной личности (поэт!) протекало тяжелее обычного. Когда статус арестованного определился и он был отправлен в ссылку, миновали и явления психического расстройства; более того, возобновилось поэтическое творчество.

ЗАГОСКИН МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ (1789–1852), русский писатель, почетный член Петербургской АН (1841). С 1831 г. директор театров Москвы, с 1842 г. — директор Оружейной палаты.

Наследственность

«Отец был человеком странным, с больной психикой. Перенес в молодости какую-то “душевную борьбу”, результатом чего пошел в монастырь, но душевные страдания его не ослабевали, вследствие чего вышел из монастыря. Слыл за странного чудака». (Сегалин, 1925а, с. 42–43.)

Общая характеристика личности

«…Ребячливой проказливости он не имел никогда, всегда был богомолен и любил ходить в церковь. Почти все свое время посвящал он книгам, так что окружающие боялись, чтобы от беспрестанного чтения он не потерял совсем зрение, которое и тогда было слабо». (Аксаков, 1988, с. 356.)

[1828 г.] «Немедленно, после первых представлений “Благородного театра”, вполне удовлетворивших самолюбию Загоскина, принялся он готовиться к сочинению исторического романа. Он был весь погружен в эту мысль, охвачен ею совершенно; его всегдашняя рассеянность, к которой давно привыкли и которую уже не замечали, до того усилилась, что все ее заметили, и все спрашивали друг друга, что сделалось с Загоскиным? Ои не видит, с кем говорит, и не знает, что говорит? — Встречаясь на улицах с короткими приятелями, он не узнавал никого, не отвечал па поклоны и не слыхал приветствий: он читал в это время исторические документы и жил н 1612 году». (Там же. с. 370.)

«Михаил Николаевич не способен был ничего таить за душой, был весь как на ладони, простодушен по-детски Со своей доверчивостью к людям, даже легковерием он зачастую попадал впросак, ничего не стоило его надуть, что охотно и делали многие, но это нисколь ко не меняло Загоскина…Простота, непосредственность Загоскина иногда выходили из берегов и последствия это го могли быть самыми неожиданные, что не раз испытывал на себе и Сергеи Тимофеевич (Аксаков)». (Лобанов, 1987, с. 42.)

Несмотря на психопатологически отягощенную наследственность, вряд ли рассеянность Загоскина во время «сочинения исторического романа» представляла симптом какого-либо психического заболевания (например, расстройство внимания при неврастении). Скорее всего, эта рассеянность была психологически понятным состоянием увлеченности (как говорят психиатры, «псевдо-рассеяностъ»). Аналогичный феномен наблюдался у Менделеева (см.).

ЗАХЕР-МАЗОХ (Sacher-Masoch) ЛЕОПОЛЬД (1836–1895), австрийский писатель.

«…и Господь поразил его рукою женщины». Библия, Кн. Юдифь, 13, 15.

«Поводом и правом назвать эту половую аномалию “мазохизмом” служит то обстоятельство, что писатель Захер-Мазох в своих романах и новеллах очень часто изображал это извращение, тогда еще научно не исследованное… В последние годы мне были представлены доказательства, что Захер-Мазох не только описал мазохизм, но и сам страдал данной аномалией». (Крафт-Эбинг. 1996, с. 138.)

[Из воспоминаний жены писателя] «С этих пор не проходило дня, чтобы я не била моего мужа… Он заказал по своему собственному указанию различные кнуты, между прочим плеть в шесть ремней, утыканных острыми гвоздями… Он напрямик стал просить меня изменить ему… Его иногда… охватывала смертельная тоска; при сильных припадках тоска эта росла ежеминутно, пока, наконец, не доходила до своего апогея, когда он начинал рыдать и прощаться со мной и детьми, убежденный, что скоро от него останется один труп… Он в продолжение двух месяцев не написал ни строчки, потому что я отказалась написать бесстыдное письмо одному берлинскому депутату, богатому помещику Г., с предложением отдаться ему… Он хотел вырвать себе зуб… Леопольд не захотел, чтобы ему анестезировали зубы, но я должна была надеть на себя мех и стоять перед ним, глядя на него с жестоким видом во время операции». (Захер-Мазох, б/г. с. 110, 112. 134, 253, 258.)

«Свое главное произведение “Завещание Каина” Захер-Мазох так и не закончил. Тем временем его любимым занятием стала “игра в медведя”, которая заключалась в том, что женщина с пышными формами, в шубе и с хлыстом в руке “охотилась” за ним, затем ловила, связывала и начинала истязать и унижать!» (Кандыба, 1998, с. 24.)

«По мнению Захер-Мазоха радость любви заключается в том, что сильная, мужественная женщина мучает слабого и женственного мужчину. Эта тема встречается во всех его произведениях — в