Спускаясь по лестнице, София вытерла губы тыльной стороной ладони. Она знала, что он идет за ней, но не оборачивалась. Только на нижнем этаже она подняла голову и увидела, что он смотрит на нее сверху, стоя на лестничной площадке. На таком расстоянии она не видела его лица. Свет голой лампочки создавал ореол вокруг его головы и плеч. Он был неподвижен, как статуя, а бледная кожа и светло-русые волосы делали его похожим на привидение.

София вернулась в квартиру. Как только она закрыла дверь, ей навстречу вышла Роза.

– Ты была у Джонни, да?

София вздохнула, не отпуская ручку двери.

– Не твое дело, где я была, Роза.

Роза вспыхнула от гнева:

– Вы с ним любовники, да?

– Нет.

– Не ври! Он глаз с тебя не сводит! Что произошло в Риме?

София открыла дверь.

– Ничего. И прими мой совет: держись от него подальше.

– Потому что ты его хочешь?

София с силой захлопнула дверь и обернулась к Розе:

– Не будь ребенком и хватит мне грубить! На этот раз я тебя прощаю, но если ты еще когда-нибудь намекнешь, что между мной и этим существом что-то есть… Я не шучу, Роза: держись от него подальше!

Роза отвернулась и побежала к себе в комнату. Из ванной вышла Тереза.

– Что здесь происходит? – спросила она.

– Ничего… Я собиралась лечь спать. А что, нельзя?

– Можно, конечно. Просто мне показалось, что вы ссоритесь. Зачем сразу огрызаться?

– Прости… Кажется, Роза думает, что у меня роман с Джонни.

– Что? Ты серьезно?

– Не разрешай ей видеться с ним слишком часто, Тереза. Поверь мне, я знаю, что говорю. Чем скорей мы от него избавимся, тем лучше.

Тереза помолчала, вспомнив убийство Рокко, но как она могла рассказать об этом Софии? Теперь она и Мойра повязаны с ним одной веревочкой… Она сменила тему:

– Ты знаешь, Мойра хочет купить индейку. Идею о новогодней елке я отклонила. Она такая дурочка! Ей кажется, что…

Немного развеселившись, София покачала головой:

– В данный момент Рождество волнует меня меньше всего, Тереза. Спокойной ночи!

Мойра лежала в постели, опершись на локоть.

– Значит, я дурочка, да? Между прочим, в этой конуре слышно каждое слово! Она меня совсем не знает. Как только получу свою долю, сразу уеду – только вы меня и видели!

Софии хотелось побыть одной. Эта тесная квартирка ее угнетала. Она распустила волосы и вытащила шпильки. Мойра села на маленькой односпальной кровати, обхватив руками колени.

– У тебя красивые волосы.

Улыбнувшись, София начала причесываться, потом закрыла глаза и вспомнила ночь с Джо Пирелли… Она бы многое отдала за то, чтобы снова с ним встретиться. Отложив расческу, она уронила голову на руки.

Мойра легла на спину. Было холодно, и она натянула одеяло до самого подбородка.

– Я бы сейчас согласилась переспать с каким-нибудь горбуном, лишь бы он меня согрел. Здорово подморозило. Я слышала прогноз погоды, обещают снегопад.

София налила себе стакан воды и достала из сумочки пузырек с валиумом. Высыпав на руку три таблетки, она выпила их залпом.

– Что ты принимаешь?

София поставила стакан на столик.

– Витамины, Мойра. Еще вопросы есть? Ты что же, собираешься следить за каждым моим движением?

– Ладно, ладно, не заводись! Я только хотела узнать, не снотворное ли это. Я бы и сама выпила пару таблеток. Ты думаешь, я могу спать на этой кровати? Она же как доска! Я не привыкла к жесткой…

София вышла из комнаты:

– Пойду в ванную.

Завтрак прошел довольно уныло. Женщины без аппетита ели приготовленную Грациеллой яичницу с колбасой, озабоченные предстоящей встречей с Барзини. На улице было морозно, и София по своей щедрости предложила кому-нибудь взять одну из своих шубок. Не успела она договорить, как Мойра уже напялила ее норку.

Зазвонил телефон, но Тереза велела им подождать.

– Мы не должны показывать свое нетерпение. Я подойду. – И она исчезла в кабинете.

Мойра крутилась в холле перед зеркалом, любуясь обновкой.

– А я бы на твоем месте поторопилась, Тереза. От этого звонка зависит наше счастье… Ой, София, какая прелесть! Это самец или самка? Говорят, самцы лучше. Это правда?

Роза поморщилась:

– В любом случае это отвратительно – разгуливать по улицам, таская на себе мертвых животных. Не знаю, как ты можешь! Ведь здесь примерно пятьдесят шкурок, а это пятьдесят сердец, пятьдесят пар легких…

София молча закурила. Хотя Роза нападала на Мойру, она понимала: это критика в ее адрес.

Мойра же ничуть не смутилась.

– А ты сама? Ты же носишь кожаные сапоги, – парировала она, – а у них когда-то были ноги. Тебе просто хочется поссориться, вот и все.

Тереза вышла из кабинета.

– Мы встречаемся с ним в ресторане под названием «Четыре времени года», ровно в час. София, у тебя найдется шубка моего размера?

– Ой, мама, как ты можешь?

– Успокойся, Роза! Я не собираюсь мерзнуть.

Барзини и четыре женщины сидели за его обычным центральным столиком в ресторане «Четыре времени года». Он заказал своим гостьям кофе и попросил, чтобы они передали отсутствовавшей Грациелле заверения в его совершенном почтении.

Как только с формальностями было покончено, Тереза сказала, что деньги должны быть выплачены в форме банковского чека в течение двадцати четырех часов. Взамен Барзини получит все документы на имущество компании Лучано в Палермо, соответствующим образом оформленные и подписанные.

Удовлетворенный, Барзини извинился, сказав, что должен сразу же ехать к своим банкирам и договориться, чтобы они подготовили чек.

Он не упомянул никого из тех, кто еще принимал участие в сделке.

Грациелла не поехала с ними, потому что хотела поговорить наедине с Лукой. Сначала она сварила ему кофе, а потом придвинула стул и села к нему поближе.

– Джонни, я хочу поговорить с тобой насчет Розы.

Лука удивился. Он думал, что София что-то про него рассказала и речь пойдет совсем о другом.

– Насчет Розы?

– Она очень молода и, по-моему, неровно к тебе дышит. Втрескалась, как говорили в мои годы. Не знаю, как это называется сейчас, но ты, конечно, понимаешь, что я имею в виду.

– Я об этом не знал.

Грациелла улыбнулась:

– Может, и не знал. Но ты тоже очень молод, и я прошу тебя: не надо ее поощрять. Видишь ли, Роза должна удачно выйти замуж. Мы все от нее зависим. Только одна Роза еще может продолжить род Лучано… Только через нее мы возродим нашу семью.