– На пару суток нельзя отлучиться, – проговорила она наконец. – Я чую – зло коснулось этих мертвых и ушло прочь… Что тут произошло, говорите, ну?!

– Уважаемая, может, присядем? – предложила Фергия. – Раз бочонок все равно треснул, так и выпьем из него за знакомство, а за чаркой орты разговор лучше идет…

Я представил, что может сотворить и без того разгневанная Иррашья после хорошего глотка орты без закуски, и подавил желание удрать отсюда со всех крыльев.

Паузу очень вовремя нарушил знакомый уже Арду, примчавшийся из поселка.

– О Великая! – Он с разбегу грохнулся перед Иррашьей на колени, наверняка ссадив кожу. – Прости, что замешкался, мы не знали, что ты вернешься в неурочный час… Да еще так страшно полыхало! Мать меня не пустила, боялась, сгорю, если подойду близко!

– Правильно сделала, что не пустила, – проворчала прабабушка и пригладила волосы, правда, без особенного успеха. – Вовремя ты явился. Сбегай-ка и принеси нам лепешек, сыра и прочего, сколько донесешь. С этими гостями я здесь потолкую… И подстилку какую-нибудь захвати, не на голых же камнях нам располагаться.

– У нас коврик найдется, – встряла Фергия, – в смысле попона, а то, знаете ли, на вашем правнуке без нее сидеть все равно что на заборе, очень уж жесткий… Так что вы уж усаживайтесь, а мы и так перебьемся. А вместо подстилки лучше Арду побольше еды принесет!

– Брату вели помочь, – кивнула Иррашья мальчишке, и тот умчался, только пятки сверкнули.

Фергия услужливо расстелила то, что называла попоной, то есть очередной драный ковер (уж не знаю, где она его раздобыла, но точно не у Итиша), положила на него свою подушку и пригласила Иррашью усаживаться. Та хмыкнула, но все-таки села, привычно подобрав под себя ноги.

– Рассказывайте, – приказала она, когда мы расселись вокруг, и ее огонек-спутник устроился на камнях, превратившись в костер. – Да по очереди! Не люблю, когда перебивают…

– Тогда лучше начинать Альви, – тут же сказала Фергия. – А потом уж мы расскажем о прочем.

– Вы же не хотели говорить при посторонних, – напомнил я.

– Ну так мы клятву возьмем, чтоб они с Никси не разболтали. Конечно, сильному магу такая клятва на один зуб, но если почтенная Иррашья приложит к ней руку, тот, кто попытается добиться от Альви и Никси подробностей, не зубы, а челюсти сломает.

– Прекрати называть меня почтенной, – мрачно сказала Иррашья.

– А как тогда? Великой?

– По имени! – рявкнула прабабушка, и пламя костра затрепетало.

Никси затих, прижавшись к Альви, и, кажется, пытался притвориться, что его тут вовсе нет: очень уж страшные чудеса творились вокруг.

– Как прикажешь, почтенная Иррашья, – серьезно сказала Фергия и снова захихикала.

Что ее так разбирает, не пойму? Неужто успела приложиться к своему бочонку? Да нет, вроде бы не пахнет…

Против ожидания, прабабушка не разгневалась, а даже улыбнулась.

– Точно как Файрани, – пробормотала она, – такой же был зубоскал… за что и получил проклятие.

– Как, и он тоже? – приятно удивилась Фергия. – Расскажи, умоляю!

– Может, и расскажу. Но сперва вы мне объясните, что происходит на моем берегу…

Глава 15

Альви закончил со своим рассказом как раз к тому времени, как Арду со старшим братом принесли лепешек, сыра, копченого мяса и целую корзину незнакомых фруктов. Иррашья отослала их одним жестом, выбрала лепешку порумянее и вонзила в нее зубы, ну и мы не заставили себя упрашивать. Не знаю, из чего Фергия сотворила чарки, но орта из них не выливалась, и я подумал: к утру тут будет по меньшей мере один пьяный дракон и не вяжущая лыка волшебница, и что может выйти, лучше не думать. Оставалось только надеяться, что прабабушка Иррашья не даст нам натворить чего-нибудь ужасного.

– Значит, вот даже как… – протянула прабабушка, выслушав Альви и Никси. Мальчишке было страшно, я видел, но и любопытство разбирало. – С кораблем вашим все ясно. Выручим, как рассветет. Теперь ты говори, колдунья.

– Меня тоже можно называть по имени, – чарующе улыбнулась Фергия и прежде, чем Иррашья успела вставить хоть слово, принялась говорить.

О! Унять поток ее речи не легче, чем остановить водопад! Я пробовал, я знаю… То есть я как-то пытался заставить Фергию замолчать, не получилось, поэтому полагаю, что унять водяной поток намного проще, нежели эту колдунью…

Я уже потерял нить разговора, но Иррашья слушала, не перебивая, иногда кивала, и лицо ее делалось все мрачнее.

– Не думала, что дойдет до такого… – пробормотала она и встала, и мы начали вставать следом. – Сидите! А ты иди со мной, ты отец…

Альви послушался, а Никси, лишившись покровителя, сунулся ко мне под бок. Он отчаянно зевал, но изо всех сил старался не заснуть, ведь рядом творилось такое!..

– Айла, дочь Альви из дома Эйле, – проговорила Иррашья, склонившись над телом девушки. – Ты сделала больше того, на что была способна, и поэтому лежишь теперь перед нами. Но ты спасла не один дух, и за это тебе будет даровано и место там! – Она вскинула руку к светлеющему небу, где как раз проявилась россыпь звезд, тянущихся вслед за хвостом Дракона. – Ты вернешься, девочка, когда захочешь. Жди ее, Альви. Наверно, она не станет долго рассматривать мир из поднебесья и явится прежде, чем ты поседеешь, – таким на месте не усидеть.

– Великая… – Он попытался было преклонить колени, но прабабушка удержала его и повернулась к Дайку:

– Незнакомый человек с чужим именем, ты сполна отдал долг дому Эйле. Спи спокойно под высоким небом, а когда надумаешь родиться снова, тебе дадут место у очага той, ради которой ты отдал жизнь…

Она резко повернулась к Альви:

– Как ты хочешь, чтобы их похоронили?

– Как принято у нас, Великая, – выговорил он, не отводя взгляда. – В огне и на воде. Только у меня нет лодки, чтобы отправить прах Айлы и ее друга через море к нашим берегам…

Иррашья ничего не сказала, повернулась в сторону моря и подняла руки. Я, приоткрыв рот, смотрел, как большая лодка – на такой и море можно пересечь! – сплетается из огненных нитей, как воздвигается мачта, а на ней появляется убранный до поры парус…

Фергия, к счастью, молчала, только шевелила пальцами. Наверно, пыталась расплести колдовские узоры, созданные прабабушкой.

– Попрощайся с дочерью, – приказала Иррашья, и Альви бережно поднял Айлу на руки, покачал, как маленькую, поцеловал в закрытые глаза, в щеки и в лоб и бережно уложил в лодку, которая парила, не касаясь земли. – А ты займись Дайку.

Я не сразу понял, что слова адресованы мне. Куда было деваться: я поднял тело матроса и устроил его в ногах Айлы. Вышло, будто Дайку держит руку на руле и следит