— Ну объясни. Только так, чтобы я понял.

Он откинулся на спинку стула, предвкушая потеху.

Ларри не спеша полез во внутренний карман пиджака и достал сложенную вчетверо газетную вырезку.

— Вот этой бумажке три недели от роду. Тут напечатано постановление. Я его читать не буду, так перескажу. Кооперативы могут покупать у государственных организаций любую продукцию, любое сырье. Только три недели назад цены для всех были одинаковые, а теперь для кооперативов установлены в пять раз выше.

Бенцион Лазаревич расхохотался:

— Ты что ж думаешь, мы с Семеном это не читали? Или не знаем, как это обходить?

— Наверняка читали, — кивнул Ларри. — И знаете, как обходить. Беда в том, что и я знаю. И все знают. В том числе ОБХСС. Рассказать?

Бенцион Лазаревич перестал смеяться и оперся локтями на стол.

— Ну, если ты такой умный, то расскажи. А я послушаю.

Ларри улыбнулся и погасил сигарету.

— Я расскажу. Только мы договоримся. Если я ошибусь и расскажу не то, что вы придумали, я плачу вам пятьсот рублей. — Он вынул из кармана и положил на стол пухлый бумажник. — А если угадаю, — Ларри сделал вид, что задумался, — вы платите за этот стол.

В глазах у Бенциона Лазаревича мелькнула мгновенная настороженность, но тут же исчезла.

— Ладно, замазали. Рассказывай.

Ларри налил себе вина и начал:

— Вы из чего свои трусики строчите? Ну, скажем, из гипюра. Значит, главк получает на склад гипюр. На складе его съедают мыши. Главк его уценивает. В пять раз. И продает вам некондицию. В пять раз дороже, как по постановлению положено. Все дела! У вас получается так на так. Только начальнику главка приходится чуть больше отстегивать наличными. Правильно?

Бенцион Лазаревич посмотрел сначала на Семена Моисеевича, потом на Ларри и промолчал. Ларри, наблюдая за выражением его лица, медленно взял со стола бумажник и снова убрал его в карман.

— В Грузии такие штуки уже сто лет делают. Без всяких кооперативов. Дальше рассказывать?

Бенцион Лазаревич кивнул.

— Приходит в главк проверка, — продолжал Ларри. — Почему приходит — неважно. Кому-нибудь не додали, кого-то обидели. С кем-то, — он сделал паузу, — не договорились. Смотрят акты уценки, смотрят — кому ушла некондиция. Если вы с начальником каждые две недели рассчитываетесь, вас возьмут через две недели. Если каждый месяц — значит, через месяц. Если вы первую некондицию уже взяли, можете начинать сушить сухари. Взяли?

Бенцион Лазаревич ничего не ответил, но Ларри понял, что некондицию они взяли.

— Что вы можете предложить? — спросил Семен Моисеевич неожиданно охрипшим голосом. — Если это шантаж, то я официально заявляю — этот фокус не пройдет.

— Дорогой! — Ларри широко развел руки. — Зачем шантаж! Не говори такие слова. Вам нужна совершенно легальная схема, а не шахер-махер. Мы дадим легальную схему. Вам нужно кормить главковское начальство? Зачем связываться с наличными? Мы дадим чистую схему. У вас есть бизнес, производство, канал поставок, каналы сбыта — все есть. Только надо это правильно отстроить. А когда я вам предлагаю вариант, вы говорите, что у вас нет проблем. Кино смотрели? Ну, то самое, с Высоцким? Помните, там говорят: «Самое дорогое на свете — это глупость и жадность, за них дороже всего платить приходится»? Как раз ваш случай.

— Ваши условия? — спросил Бенцион Лазаревич, переходя на «вы».

Ларри положил руки на стол ладонями вверх.

— Мы работаем с половины.

Кооператоры дружно возмутились. Пятьдесят процентов в уже налаженном, безотказно функционирующем деле было цифрой невиданной, не имеющей никакого оправдания и обоснования. Что, в конце концов, думает о себе этот рыжий нахал?!

* * *

— Вы меня не поняли, — терпеливо объяснил Ларри. — Мы на ваше дело не замахиваемся. Я говорю о простой вещи. Сейчас вы занимаетесь элементарным криминалом. Я же говорю о постановке дела на совершенно законные рельсы и его расширении. Вот от этого надо считать половину.

Еще немного посопротивлявшись, Бенцион Лазаревич и Семен Моисеевич согласились. Двигало ими, в основном, любопытство — интересно было, что могут придумать эти молокососы. И за удовлетворение чисто человеческого любопытства вполне можно было пообещать половину от мифического увеличения прибылей.

— И когда же вы нам расскажете, как надо делать деньги? — иронически спросил Бенцион Лазаревич, расплачиваясь по счету.

— Через два дня, — спокойно ответил Ларри. — После того, как вы, — он начал загибать пальцы, — дадите мне справку о ваших оборотах, нарисуете организационную структуру главка и мы подпишем соглашение.

— Ха! — сказал Бенцион Лазаревич. — Я вам скажу, что у меня оборот — миллион в месяц. Что дальше?

Ларри пожал плечами:

— Тогда будем считать, что мы не договорились. У вас оборот… — Он назвал цифру. — Плюс-минус десять процентов.

Кооператоры переглянулись.

— Ладно, — сказал Бенцион Лазаревич после минутного раздумья. — Устройство главка могу объяснить хоть сейчас.

Он достал из кармана блокнот и толстую ручку с золотым пером…

— Здорово! — оценил ситуацию Платон, когда вечером во вторник Ларри рассказал ему о результатах переговоров. — И что теперь?

Ларри развел руками:

— Я все сделал, как ты сказал. Теперь у нас есть два дня, чтобы придумать нечто сногсшибательное. Ты хоть знаешь, что мы собираемся делать?

— Понятия не имею! — рассмеялся Платон. — Впрочем, дай-ка мне эту картинку. Нужно подумать.

Думал Платон ровно два дня. Вечером в четверг он повел Ларри в одну из семинарских аудиторий, запер дверь, взял кусок мела и встал у доски. Через полчаса он положил мел и посмотрел на Ларри:

— Ну как?

— Класс! — сказал потрясенный Ларри. — Просто класс! Сам придумал?

Изобретенная Платоном схема казалась сложной только с первого взгляда. На самом же деле он изобразил структуру, которая в точности дублировала устройство самого главка, но состояла при этом из ряда кооперативных звеньев, через которые осуществлялся поток товаров и денег, причем, что особо важно, в полном соответствии с действующими законными и подзаконными актами. Это был первый элемент «ноу-хау». А второй — очень существенный элемент — состоял в том, что платоновская схема совершенно исключала примитивные взятки как движущую силу экономического механизма. И наконец, платоновская схема давала ему и Ларри полный контроль над движением денежных средств, не позволяя Бенциону Лазаревичу и Семену Моисеевичу слишком уж резвиться.

Спустя несколько лет, когда в «Инфокаре» началось то, что стыдливо именовалось неприятностями, майор МВД, выясняя подробности биографии Сысоева, скорчил гримасу и сказал в никуда: