к подлинной смерти Алонсо Кихано. Нам стоило бы, вероятно, пожалеть, что мы так мало знали об Алонсо Кихано. Он всего лишь мелькнул перед нами на странице-другой, прежде чем потерял рассудок. И тем не менее мы не жалеем, что так мало о нем знали. Потому что понимаем: друзья предали его. И потому что можем наперекор всему его любить. И когда в конце Алонсо Кихано догадывается, что никогда не был Дон Кихотом, что Дон Кихот — всего лишь наваждение и что через минуту он умрет, нас переполняет тоска, и та же тоска переполняет Сервантеса.

Другой писатель на этом месте не удержался бы от соблазна и написал какой-нибудь «цветистый пассаж». Не забудем, что Дон Кихот сопровождал Сервантеса многие годы. И когда пришел его смертный час, Сервантес, наверное, чувствовал, что расстается со старым и дорогим другом. Так что, будь он писателем поплоше или не чувствуй из-за происходящего такой боли, он бы, наверное, отпустил что-нибудь «поцветистей».

Вероятно, я скажу сейчас богохульную вещь, но, по-моему, для умирающего Гамлета можно было придумать что-нибудь получше, чем «дальнейшее — молчанье». Потому что эти слова, не скрою, кажутся мне цветистыми и фальшивыми. Я люблю Шекспира, люблю его настолько, что могу сказать о нем такое, и надеюсь, что он меня простит. Так или иначе, Гамлет произносит: «Дальнейшее — молчанье»… Думаю, никому другому перед смертью это не пришло бы в голову. Как будто он и вправду был этаким денди и хотел блеснуть.

Сервантес же в «Дон Кихоте», чувствуется, был до такой степени подавлен происходящим, что написал (я не помню точно, передаю только смысл): «Так, посреди окружавших его стонов и рыданий, он испустил дух, а попросту сказать — умер». Может быть, когда Сервантес перечитал эти слова, он почувствовал, что оказался не на высоте, что от него ждут большего. Но вместе с тем он, думаю, не мог не понять, что сотворил своего рода чудо. Мы в этот момент каким-то образом чувствуем, что Сервантес жалеет своего героя, что ему сейчас так же грустно, как нам. И за это можем простить ему неточные слова, приблизительные слова — те слова, в которых на самом деле нет ничего неточного и приблизительного, а есть как бы некая щелка, через которую можно подсмотреть, что он сейчас взаправду чувствует.

Теперь, если у вас есть вопросы, я попытаюсь на них ответить. Видимо, я уделил своей теме недостаточно внимания, я немного взволнован. В последний раз я был в Остине шесть лет назад. И может быть, чувства вернувшегося оказались сильнее тех, что вызывают во мне Сервантес и Дон Кихот. По-моему, мы продолжаем думать о Дон Кихоте потому, что на свете есть одна вещь, которую ни в коем случае нельзя упустить; вещь, которая дается нам в жизни лишь изредка и которую мы рано или поздно теряем, — я говорю о радости. Сколько бы бед ни сыпалось на Дон Кихота, книга о нем в конечном счете дарит нам радость. И, я уверен, будет дарить эту радость следующим поколениям. Или, если пользоваться знаменитой и затасканной фразой, — но, может быть, все знаменитые фразы становятся со временем затасканными, — «прекрасное нас дарит счастьем вечным»{949}. В каком-то смысле Дон Кихот — совершенно независимо от нашей размягченности и сентиментальности в ту или иную минуту — неизменный источник счастья. Я всегда чувствовал, что знакомство с Дон Кихотом — одно из самых радостных событий всей моей жизни.

Издательские данные

ХОРХЕ ЛУИС БОРХЕС

собрание сочинений том второй

ПРОИЗВЕДЕНИЯ 1942–1969

собрание сочинений в четырех томах

Издание второе, исправленное

ИЗДАТЕЛЬСТВО «АМФОРА»

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

УДК 82/89

ББК 84.7(Ар)

Б 83

JORGE LUIS BORGES

Перевод с испанского

Составление, предисловие и примечания Б. В. Дубина

Издательство выражает благодарность литературному агентству Synopsis и The Wylie Agency за содействие в приобретении прав

Защиту интеллектуальной собственности и прав издательской группы «Амфора» осуществляет юридическая компания «Усков и Партнеры»

Борхес, X. Л.

Б 83 Собрание сочинений: в 4 т. / Хорхе Луис Борхес; [сост., предисл. и примеч. Б. Дубина]. — 2-е изд., испр. — СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2005.

ISBN 5-94278-688-7

Т. 2: Произведения 1942–1969 годов. — 847 с.

ISBN 5-94278-690-9 (Т. 2)

Во второй том Собрания сочинений Хорхе Луиса Борхеса (1899–1986) вошли произведения 1942–1969 годов — времени расцвета творчества писателя. Это сборники новелл и эссе «Вымышленные истории», «Алеф», «Новые расследования», книги стихов «Создатель», «Иной и прежний», «Хвала тьме», а также статьи и рецензии из периодики.

УДК 82/89

ББК 84.7(Ар)

© Maria Kodama, 1995

All rights reserved

© Дубин Б., составление, предисловие, примечания, перевод, 2000

© Алексеев В., Андреев В., Багно Вс., Богомолова Н., Былинкина М., Кулагина-Ярцева В., Лысенко Е., Матвеев А., Петровский И., Правосудов В., Резник В., Рейтблат А., Синайская Л., Скобцев П., перевод, 2000

ISBN 5-94278-688-7 © Оформление.

ISBN 5-94278-690-9 (Т. 2) ЗАО ТИД «Амфора», 2005

Литературно-художественное издание

Хорхе Луис Борхес

ПРОИЗВЕДЕНИЯ 1942–1969 ГОДОВ

Ответственный редактор Алексей Балакин

Художественный редактор Егор Саламашенко

Технические редакторы Елена Траскевич, Любовь Никитина

Корректор Татьяна Андрианова

Верстка Максима Залиева

Подписано в печать 08.12.2004.

Формат издания 84х108¹⁄₃₂. Печать офсетная.

Усл. печ. л. 44,52. Тираж 4000 экз.

Заказ № 1174.

Издательство «Амфора». Торгово-издательский дом «Амфора».

197342, Санкт-Петербург, наб. Черной речки, д. 15, литера А.

E-mail: [email protected]

Отпечатано с готовых диапозитивов в ФГУП ИПК «Лениздат» Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Министерства культуры и массовых коммуникаций РФ. 191023, Санкт-Петербург, наб. р. Фонтанки, 59.

Примечания

1

Подробнее событийная канва представлена в разделе «Хорхе Луис Борхес: страницы биографии», заключающем последний, четвертый том настоящего издания.

2

Кроме «Пьера Менара…» (1939) это еще и входившее в первое издание «Вымышленных историй» «Приближение к Альмутасиму» (1936); напротив, «Секта Феникса», «Конец» и «Юг» вошли в известный теперь состав сборника значительно позже — в 1956 и 1960-м. Ровно так же лишь с 1966 г. в «Новые расследования» включено хрестоматийное эссе «По поводу классиков» и т. п. Тридцатые годы дошли до книги «Создатель» текстами «Dreamtigers», «Ногти» и «Диалог о диалоге», сороковые — апокрифом «О строгой науке» и т. д.

3

Роль этого мотива — столкновения взаимоисключающих смыслов, их Гераклитовой «борьбы» — в семантической организации борхесовских новелл обстоятельно исследована Дарио Гонсалесом, см.: González D. Borges et l’économie des idées // Variaciones Borges.