По совету Джейми Айен–младший рассчитал время спуска с учетом прилива, чтобы получить максимальную поддержку течения. Глядя с обрыва, я видела, как на прибрежной линии начинает вскипать пена.

— Вернется, наверное, часа через два, — ответил Джейми на мой невысказанный вопрос и, чтобы не таращиться зря в туман, неохотно отвернулся. — Черт, лучше бы я сам сплавал, и плевать на руку.

— И Джейми–младший, и Майкл с этим справлялись, — напомнила я.

Он грустно улыбнулся.

— Ну да. И Айен прекрасно справится. Просто гораздо легче самому взяться за опасное дело, чем ждать и беспокоиться, пока это делает кто–то другой.

— Ха! Теперь ты понимаешь, каково быть замужем за тобой?

— Наверное, — рассмеялся он. — Кроме того, было бы нечестно обмануть юного Айена, лишив его обещанного приключения. Ладно, давай уберемся из–под ветра.

Мы двинулись в глубь суши, подальше от осыпавшегося края утеса и сели ждать, используя лошадей как укрытие. Похоже, мохнатым горным пони непогода была нипочем: лошадки просто стояли вместе, опустив головы. Разговаривать на таком ветру было непросто, поэтому мы просто сидели рядышком, отвернувшись, как и лошади, от яростных порывов.

— Что это? — вдруг спросил Джейми и поднял голову, прислушиваясь.

— Что?

— Мне показалось, будто я услышал крики.

— Наверное, тюлени, — сказала я, но не успели эти слова слететь с моих губ, как он поднялся и зашагал к краю утеса.

Бухточка была полна клубящегося тумана, но ветер сдул часть завесы с тюленьего острова, ненадолго открыв его взгляду. Правда, никаких тюленей на нем не было.

Зато на покатом каменистом берегу островка стояла лодка. Причем не рыбачья, а длинная, остроносая, с одной парой весел.

А потом из глубины острова появился человек, несший под мышкой что–то подозрительно смахивавшее на описанную Джейми шкатулку. И пока я гадала, что бы это могло быть, еще один человек поднялся по склону и оказался в поле зрения.

И этот второй нес Айена–младшего. Полуобнаженное тело мальчика было небрежно перекинуто через плечо. Оно свешивалось головой вниз, руки вяло болтались, и это наводило на мысль, что мальчик либо без сознания, либо мертв.

— Айен!

Рука Джейми закрыла мой рот, прежде чем я успела крикнуть еще раз.

— Тихо!

Он потащил меня вниз, заставив присесть, чтобы нас не было видно. Мы беспомощно смотрели, как второй человек кинул Айена в лодку и взялся за планшир, чтобы стащить ее в воду. Было совершенно ясно, что у нас нет ни малейшего шанса спуститься вниз и добраться вплавь до острова, прежде чем они успеют уплыть. Но куда они поплывут?

— Откуда они взялись? — выдохнула я.

В бухте под скалой ничто больше не двигалось, кроме колыхавшихся на волнах бурых водорослей.

— С корабля. Это корабельная лодка.

Джейми тихо добавил что–то по–гэльски и, не сказав больше ни слова, направился к лошадям, вскочил на одну из них и поскакал сломя голову через мыс, прочь от бухточки.

Каменистый мыс был не самым удобным местом для скачек, и все же конские копыта годились на это лучше, чем мои ноги, поэтому я вскочила на другую лошадь и, не обращая внимания на протестующее ржание стреноженной лошадки Айена, помчалась следом.

До океанской стороны выступа было менее четверти мили, но казалось, что на преодоление этого расстояния ушла целая вечность. Впереди я видела Джейми с развевающимися на ветру волосами, а еще дальше, в море у берега, корабль.

На этом участке земля круто обрывалась в воду, и, хотя обрыв был не таким высоким, как утес у бухты, спуститься по нему верхом было невозможно. К тому времени, когда я остановилась, Джейми соскочил с лошади и направился по камням к воде.

Слева от него я видела огибающую мыс шлюпку.

Кто–то на корабле ждал ее появления, потому что со стороны судна донеслись восклицания и маленькие фигурки принялись быстро взбираться на реи.

Потом один из них заметил нас: на борту вдруг возникла суматоха, над перилами появились головы, крики умножились. Корабль был синий с широкой черной полосой вдоль борта. Эта полоса отмечала линию пушечных портов: я увидела, как передний из них открылся и оттуда высунулся черный глаз пушки.

— Джейми! — заорала я во всю мочь.

Он вскинул глаза, увидел, куда я указываю, и бросился плашмя на камни за миг до того, как пушка выстрелила.

Выстрел не показался мне таким уж громким, но над моей головой что–то просвистело. Я инстинктивно пригнулась: упавшее неподалеку ядро взметнуло фонтан мелких каменных осколков. Только тут до меня дошло, что я, сидящая верхом на лошади, куда как заметнее для пушкарей, чем прилепившийся к утесу Джейми.

Лошади, надо отдать им должное, осознали этот существенный факт первыми и, стоило им избавиться от незадачливых седоков, затрусили туда, где остался их стреноженный сородич. Я же кинулась к откосу, вместе с осыпью камушков соскользнула на несколько футов и вжалась в скальную расщелину.

Где–то над моей головой пролетело еще одно ядро, и я еще теснее прижалась к земле. Очевидно, люди на борту корабля остались довольны результатом последнего выстрела, ибо наступила относительная тишина.

Мое сердце стучало о ребра, а воздух вокруг был наполнен мелкой серой пылью, отчего першило в горле и неудержимо тянуло прокашляться. Рискнув оглянуться через плечо, я успела заметить, как шлюпку поднимают на борт корабля. Ни Айена, ни двух его пленителей нигде не было видно.

Пушечный порт бесшумно закрылся, якорный канат заскользил вверх, и корабль медленно повернулся в поисках ветра. Ветер был слабым, паруса почти не надувались, но парусник с каждым мигом быстрее и быстрее двинулся в открытое море и скоро растворился в затягивавшем горизонт густом тумане.

— Господи, — только и смог сказать Джейми, добравшись до меня и на миг сжав в объятиях, — Боже мой!

Отпустив меня, он повернулся и устремил взгляд в открытое море. Ничто не шевелилось, кроме щупалец медленно плывущего тумана. Казалось, весь мир погрузился в тишину: пушечный гром распугал чаек и буревестников, так что теперь не было слышно даже их криков.

Неподалеку, всего футах в трех от моего укрытия, ядро выбило в сером камне более светлое углубление.

— Что нам делать?

Признаться, я была так ошеломлена и раздавлена, что с трудом осознавала произошедшее. Трудно было поверить, что Айен, который меньше часа назад был с нами, исчез бесследно за пеленой тумана, словно служившей гранью между земным и загробным мирами.

В моем сознании заново прокручивались образы: туман, дрейфующий над очертаниями островка тюленей, неожиданное появление лодки, люди на скалах, тощее мальчишеское тело Айена — белая кожа, болтающиеся, как у куклы, руки. Я видела все с той ясностью, какая сопровождает трагедии; каждая деталь запечатлелась перед моим мысленным взором и появлялась снова и снова, все время с подспудной надеждой, что на этот раз что–то изменится.