В завещании Леонардо оставляет распоряжения относительно своего погребения в церкви Святого Флорентина в Амбуазе, о процессии, которая должна сопровождать его тело «от означенного места до означенной церкви», о трех больших и тридцати малых мессах в его память, о самом погребении, во время которого должны быть «шестьдесят восковых свечей, несомых шестьюдесятью бедными, которым должно быть заплачено за труд».

Имущество свое Леонардо распределяет следующим образом:

• «мессеру Франческо Мельци, миланскому дворянину, в благодарность за услуги и расположение, оказанные ему доныне, все и каждую из его книг, которые находятся теперь в его собственности, и другие принадлежности и рисунки, относящиеся к его искусству и занятиям в качестве художника…», а также «остаток своей пенсии и ту сумму денег, которую ему должны выплатить к настоящему времени и по день его смерти через главного казначея Жана Сапена, все и каждую сумму, которую он получил от названного Сапена из указанной пенсии, в том случае, если он умрет раньше названного Мельци, и ни в каком другом случае. Эти деньги находятся в настоящее время при нем, завещателе, в названном месте Клу, как он говорит. Точно так же он дарует и оставляет названному Мельци все и каждую из своих одежд, которые находятся в настоящее время при нем, в названном месте Клу, как в благодарность за добрые и приятные услуги, оказанные ему поныне, так и в возмещение его затрат и трудов, которые он понесет при исполнении настоящего духовного завещания, чтобы все это было совершено на средства завещателя»;

• «Баттисте де Виланису, слуге своему, половину, а именно середину своего сада, который находится за стенами Милана…», а также «…право воды, которое блаженной памяти король Людовик XII даровал упомянутому да Винчи за работы по Навильо ди Санто Кристофоро…», и «всю мебель, в целом и частях, и утварь его дома, находящегося в названном месте Клу»;

• «другую половину этого сада Салаи, своему слуге, построившему и возведшему в этом саду дом, который должен быть и оставаться отныне и навсегда собственностью названного Салаи, его наследников и преемников, и все это в награду за добрые и приятные услуги, оказанные ему до настоящего дня»;

• «завещатель дарует Матюрине, своей служанке, одежду хорошего черного сукна, подбитую кожей, суконный головной убор и два дуката, которые должны быть выданы ей в один прием, и это также в награду за добрые услуги, оказанные ему названною Матюриною до настоящего дня»;

• своим «кровным братьям, живущим во Флоренции», Леонардо оставил «сумму в четыреста скуди, которую он оставил на хранение камерлингу церкви Санта-Мария-Нуова, в городе Флоренции… вместе с прибылью и доходами, которые могли нарасти у названного камерлинга для названного завещателя на означенные четыреста скуди с того дня, когда они были вручены названным завещателем названному камерлингу».

Распределение поражает своей элегантностью: все рукописи и картины получает интеллектуал Мельци, всю собственность – Салаи и Баттиста, теплое пальто – Матюрина, а братья да Винчи – деньги.[944]

Во Флоренции смерть называли «вхождение в великое море». С какими чувствами отправлялся Леонардо в это последнее путешествие? Записи говорят о том, что настроение его было далеко от безмятежности:

Сон, забытье, бесчувствие: эти образы смерти созвучны Аристотелеву материализму Ренессанса. О воскресении и о жизни после смерти нам ничего не известно. Когда Леонардо пишет о Божественной природе души, то делает это только для того, чтобы напомнить о том, что душа «обитает в творениях» человека – в материальном мире, в теле – для того, чтобы быть «свободной»: «Ты, который видишь сквозь мои изыскания удивительные создания природы, считаешь, может быть, возмутительным делом разрушать ее. Подумай же, как бесконечно ужасно отнимать жизнь у человека, строение которого представляется тебе столь изумительным. Подумай, что это строение – ничто по сравнению с душою, которая обитает в нем и которая, в самом деле, что бы она из себя ни представляла, есть нечто от божества, позволяющего ей жить в своем создании по собственному благоусмотрению. Не желай же, чтобы гнев твой или злоба разрушали такую жизнь, ибо тот, кто ее не уважает, не заслуживает ее. Вот почему душа так неохотно расстается со своим телом: я думаю, что ее слезы и скорбь при этом имеют свою причину».[946] Эта запись была сделана на листе с анатомическими рисунками, датированном 1510 годом. Физическая жизнь – это обиталище души, смерть – это ее уничтожение. Душа покидает тело «так неохотно» и вовсе не стремится на небеса.

Вазари очень подробно описывает смерть Леонардо, хотя описание его звучит малоубедительно:

Может быть, все так и было, хотя предсмертное обращение более нужно было Вазари, чем самому Леонардо. Более убедительно другое замечание Вазари, о том, что Леонардо «доказывал при этом, насколько он был грешен перед Богом и перед людьми тем, что работал в искусстве не так, как подобало». Он страшился не грехов и адского огня, но ужасного последнего «etcetera» и пустой серой бумаги под этим словом – всего, что осталось незавершенным.

Указывающая дама

Леонардо умер 2 мая 1519 года в возрасте шестидесяти семи лет. Вазари, единственный доступный нам источник сведений, пишет о том, что король Франциск присутствовал при кончине художника и утешал его.