— Серьезно? А я слышал, что у вас женщины вот… — Питер хлестнул себя стеком по голенищу сапога, — Смирные.

— Во первых, вы путаете жен и наложниц.

— А есть разница?

— Огромная. Жену берут из равной семьи. У неё есть отец, братья и еще куча родственников. И упаси вас Небо, если жена пожалуется им, что вы с ней плохо обращаетесь. Тут даже тирану несдобровать.

— О как!

— Да. Во вторых, у нас все наоборот. У вас дают приданое за женщину, а у нас ты сам должен заплатить за невесту солидный выкуп. Зачастую, это самая большая трата человека за всю жизнь. Так что сами понимаете — не каждый может себе позволить многоженство.

— А кто может?

— Кто может, те, обычно, ограничиваются не более чем тремя.

— Почему?

— Традиции требуют, чтобы муж входил к жене не реже раза в неделю. Если он будет посещать её реже, она имеет право уйти. А это не только потраченный выкуп, но и позор. И я понимаю, что спроси любого и он будет говорить, что легко потянет даже семь жен. Однако, мы оба понимаем, что говорить и делать — вещи разные.

— Ха! Да у вас не такие уж дикарские порядки, как рассказывают!

— Рад, что вы оценили мудрость наших обычаев.

— А как же гаремы?

— Это прерогатива очень богатых людей. И состоят они, по большей части, все из тех же наложниц. Столько жен не потянет даже богач. Во всех смыслах.

— То есть наложница — это не жена?

— Нет. Наложница — это любовница, находящаяся в зависимости финансовой или личной. Обычно — рабыня с которой не зазорно спать.

— А есть те, с которыми зазорно?

— Разумеется. Старые, уродливые, увечные, больные…

— В этом смысле… Ну, знаете-ли, сэр, если все так, то будь моя воля, я бы кое-какие порядки завел и у нас. Потому, что честно признаюсь — у меня тоже были «наложницы». Не рабыни, но финансово зависели прям как вы сказали. И не только у меня, что самое интересное. Но знали бы вы, какой шум поднялся, когда это всплыло! Будто все вокруг святые…

— Вы поэтому перебрались в Фирсмоустер?

— Семья хочет, чтобы я не выходил в свет, пока все не забудется. Вот я и решил заняться разработками угля, чтобы не свихнуться тут от безделья. Вокруг веками были леса, значит и пласты должны быть жирные. Ну я вам рассказывал.

— Помню… А ваша семья — я о них слышал?

— Не думаю. Мы не очень знатны, так что папаша мой очень щепетилен насчет семейной чести и имени. Думает, что эти снобы примут его как равного за хорошее поведение.

— Вы из недавно разбогатевших фамилий?

— Да. Отец сделал себе состояние на военных поставках.

— Как интересно… И чем же он занимается?

* * *

Полковник, воровато озираясь, ковырял перочинным ножом стоявший на улице почтовый ящик. Взломщик из него был сильно так себе — наблюдавший за этим из окна его кабинета Старпом уже успел найти в корзине для бумаг порванный ответ на отредактированную им кляузу, сложить этот пазл, прочесть и выкинуть обратно, а Райли все никак не мог победить простейший замок. Пару раз у него почти получилось, но некстати появившийся прохожий заставлял полковника все бросать и делать вид, что он просто прогуливается.

— Вам помочь, сэр? — данные мучения видел не только Старпом, но и дворецкий, — У меня есть ключ.

— Я просто… — застигнутый врасплох Райли не знал, как объяснить, что он тут делает, — Там внутри… Мне надо…

— Вы случайно отправили не то письмо, сэр? И хотите исправить данную оплошность до того как почтальон заберет корреспонденцию?

— Да! Именно! Ха-ха! Написал не тот адрес! Представляете! Совсем голова не работает!

Кивнув, дворецкий достал из кармана связку ключей и отпер ящик. Полковник порылся в письмах, нашел конверт, который туда полчаса назад положил Старпом и, обменявшись с дворецким вежливым полупоклоном, поковылял в дом не прекращая глупо улыбаться. Чтение чужой корреспонденции было не самым благородным занятием, но из столицы написали, что крайне заинтересованы загадочным доминцем и просят собрать всю доступную информацию, поэтому Райли оправдывал это тем, что он действует в интересах короны. Вскрыв конверт, полковник развернул письмо и выругался, так как из написанного понимал только цифры. Осознание того факта, что иностранец не ведет свою переписку на лонгском, заняло минут пять. После чего Райли, просияв от пришедшей в голову идеи, свернул письмо обратно и, взяв чистый лист, начал писать сопроводительную записку. Ведь действительно — что мешает отправить перехваченное письмо куда следует? А там уж знающих языки хватает!

Похвалив себя за сообразительность, он открыл ящик стола и снова выругался. Марок было целый лист, но на этот раз куда-то делись конверты. Дернув за шнурок, Райли попытался вызвать прислугу, чтобы та сходила на почту за чистыми конвертами, однако никто не явился. Он снова дернул шнур и обнаружил, что тот не возвращается в исходное положение.

— Да будет в этом доме хоть что-то нормально работать!? — тяжело кряхтя, полковник встал и потыкал тростью в дыру куда уходил шнур, — Проклятье! Опять спускаться!

После того как он ушел, прятавшийся на черной лестнице Старпом подошел к столу и прочел записку.

— Серьезно? До сих пор не выяснил, что я к Футлонгам клинья подбиваю? И это хваленый лонгский шпионаж?

Взяв перо, Старпом дополнил записку необходимыми фактами, исправил допущенные автором второпях ошибки и сложил обратно. Это, конечно, было некоторой наглостью — полковник мог и перечитать свою писанину, однако Райли не был похож на человека сомневающегося и склонного всё проверять и перепроверять. И, судя по тем взглядам, которые Райли кидал во время вечернего чаепития, данные расчеты оправдались — бесконечно довольный собой полковник отправил и письмо, и записку как есть. Осторожно поднеся тонкую фарфоровую чашку к губам, Старпом отпил горячего чая и вежливо кивнул в такт болтовне одной из дочерей миссис Уотерс.

— Вы совершенно правы, госпожа. Люди очень легко доверяют бумаге свои сокровенные мысли. По переписке признаться в чувствах гораздо легче, чем лично. Но и гораздо опаснее.

— Почему?

— Письмо идет через много рук. Кто знает, какие люди будут иметь к нему доступ? И какие у них мотивы.

— Вы хотите сказать, что на почте их могут вскрывать?

— Не знаю, как у вас, но у нас такое случается. Поэтому я никогда не доверяю важных сведений почте, — Старпом улыбнулся краем глаза наблюдая как помрачнел Райли, — Кстати, вы слышали про «Аконитовую бумагу»?

— Это вроде гербовой?

— Её использовали, когда подозревали,