Прибыло тридцать человек пополнения. Начальник штаба, капитан Хасинов, привычно распределил прибывших по взводам.

А через два дня был получен приказ – взять штурмом высоту 302. По приказу сначала в 10.00 по высоте будет нанесен удар гвардейскими реактивными минометами БМ-13, которые на фронте называли «катюшами», а потом штрафбат должен был взять высоту атакой.

Сергей, как комбат, выстроил батальон и довел приказ до сведения штрафников.

– Оружие получим утром, – закончил он.

Штрафники разошлись, собрались кучками и начали обсуждать услышанное. Неожиданно к Сергею и Хасинову, стоявшим в стороне, подошел бывший разведчик, с которым он беседовал вчера.

– Гражданин майор, разрешите обратиться.

– Разрешаю.

– Я понял так. После артналета мы идем в атаку?

– Именно.

– Вам, как командиру, все равно, как будет исполнен приказ?

– В общем, да. Вы что-то хотите предложить?

– Есть задумка. Если после артналета мы пойдем в атаку, немец уже очухаться успеет, позиции в траншее занять. Потери большие понесем.

– Что предлагаете?

– Я со взводом добровольцев подберусь поближе к высоте еще до артналета. Как только начнется огонь по высоте, мы бросаемся вперед, к траншеям. И, как закончится налет, мы врываемся в траншею – и врукопашную.

– Рискованная затея. У «катюш» большое рассеивание – вас может случайным снарядом накрыть, и все добровольцы могут погибнуть.

– Штрафники по-любому в атаке погибнуть могут, а так у нас есть шанс.

Выслушав штрафника, начальник штаба сразу стал возражать.

– Это авантюра. Все зависит от точности стрельбы «катюш». Взвод может погибнуть зря, причем уже даже на подходе к высоте. И высоту придется штурмовать не один раз, это большие потери. С нас за выполнение приказа спросят жестко.

А Сергей задумался. Рациональное зерно в словах штрафника было.

– Как фамилия, боец?

– Старший лейте… – штрафник запнулся, он еще не привык к своему новому положению. – Глотов, – поправился он.

– Ладно, рискнем. Отбирай людей, объясни задачу.

– Гражданин майор, только одно условие.

– Какое?

– Выдайте оружие вечером или ночью. На «нейтралку» надо ночью выходить, замаскироваться.

– Разумно. Только у немцев минные поля установлены, ночью не видно ни черта.

– Среди штрафников саперы есть. Возьмем их с собой, будут руками проверять.

– Это нарушение инструкции! – опять подал голос начштаба. – Не положено отпускать группу с оружием ночью, да еще без постоянного состава, только штрафников.

– Разве можно войну в инструкции уложить? – возразил Сергей. – Глотов, свободен – набирай людей.

Когда бывший старший лейтенант отошел, Хасинов сказал:

– Я буду вынужден подать рапорт по инстанции.

– Напиши, – согласился Сергей, – поставь сегодняшнюю дату и сохрани в планшете. Сорвется атака – дашь рапорту ход. Ну а коли все обойдется и мы возьмем высоту малой кровью, тогда тебе, капитан, решать – порвать рапорт или дать ему ход. Одно ведь дело делаем, а ты сразу – рапорт! Вот ты, капитан, сколько раз сам людей в атаку водил?

– При чем здесь атака? Я служу там, куда меня вышестоящие командиры поставили. А вы доверяете штрафнику. Он

сбежит ночью с оружием, и завтра атака сорвется. А послезавтра вы, товарищ майор, будете на его месте, в штрафниках.

– За место боишься? – усмехнулся Сергей. – У тебя награды есть?

– Попрошу мне не тыкать, – вспылил капитан. Видимо, награды у капитана были слабым местом, и Сергей случайно зацепил за больное. Вот ведь как, и пробыл-то Сергей в батальоне всего ничего, а отношения со вторым лицом в штрафбате, с начальником штаба, не складывались. «Плохо, Сергей», – укорил он сам себя.

Уже вечером к Сергею подошел Глотов.

– Гражданин майор, группа готова.

– Веди, знакомь.

Недалеко от штрафной палатки стояла построенная в две шеренги группа добровольцев.

Сергей прошелся вдоль строя, всмотрелся в лица. Возле одного из штрафников остановился. Уже седой мужчина лет пятидесяти, довольно крупной комплекции, он явно не в лучшую сторону отличался от остальных штрафников в строю.

Сергей повернулся к Глотову. Не дожидаясь вопроса, тот сам сказал:

– Сапер, его дело – проход разминировать, а дальше, в траншее – мы уже сами.

Сергей возражать не стал. Глотов сам должен понимать, что делает. Сам вызвался, сам группу укомплектовал – сам и отвечать должен, случись неудача. Но только от него, Глотова, и его группы зависит успех атаки и ход рапорта на него, Сергея.

– Хорошо, получайте оружие.

Как правило, штрафникам давали винтовки. Сергей, как комбат, распорядился выдать автоматы «ППШ» – что делать с винтовкой в рукопашном бою в траншее? Она только помехой будет. Еще всем выдали гранаты.

Глотов выпросил еще для себя штык от «СВТ» в ножнах. Привык в разведке к боевому ножу, только в штрафбате таких не держали – по штату не положено.

Сергей в сопровождении старлея Смородина провел группу по переднему краю. Переговорил с командиром похожей роты. Через их позиции завтра будет наступать штрафбат.

Предупредили дозорных о выходе группы на «нейтралку».

– Ну, Глотов, не подведи, – напутствовал его Сергей. – От тебя и твоей группы успех атаки зависит.

– Мы постараемся.

Штрафники из траншеи полезли за бруствер и скрылись в ночи. Какое-то время было слышно, как они ползут, потом все стихло.

Утром, после завтрака, штрафникам раздали оружие и патроны.

Батальон маршем дошел до передовых позиций, укрывшись в лесу.

Сергей поглядывал на часы – время тянулось томительно. До артналета оставалось полчаса.

Начштаба в бинокль осматривал «нейтралку».

– Не вижу никого! – злорадно сказал он.

– Замаскировались бойцы хорошо, – спокойно сказал Сергей. А у самого сердце екнуло. Может, и в самом деле зря доверился? Но Сергей достаточно разбирался в людях – служба научила. На фронте, особенно после первой атаки, человека сразу видно – весь лоск и бравада слетают, как шелуха.

Времени – уже без пяти минут десять.

– Снарядить магазины, приготовиться к атаке! – приказал Сергей – штрафникам заряжать оружие разрешалось только перед атакой.

Далеко в тылу раздался вой, похожий на рев раненого зверя. Через головы бойцов на немцев понеслись первые реактивные снаряды, оставляя в воздухе дымные следы. На высоте разом рвануло не меньше десятка снарядов. Она окуталась огнем и дымом, и до Сергея донесся тяжкий грохот. А снаряды летели и летели, повергая высоту в хаос, разрушение и ужас.