Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну так напишите ему и спросите.
– Он еще на предыдущее письмо не ответил, – буркнула Фергия. – То ли не до того, то ли оно пока просто не достигло адресата. Говорила же – пересылаем окольными путями. Ну так, на всякий случай. Вдруг меня искать станут?
– А вы полагаете, слухи о Белой ведьме, которая вдруг появилась в Адмаре, не достигнут Арастена в ближайшие месяцы?
– Достигнут. Но колдуний много, вон сами видели северных ведьм: вдруг какой-то взбрело в голову пожить немного в пустыне? Ну так, для разнообразия? А я одна такая, и вычислить меня по письму намного проще, чем по слухам, на которые еще внимание обратить надо. И не сбивайте меня с мысли, Вейриш!
– Вы же вроде закончили?
– Почти. У нас есть два пути: или расковыривать зеркало, или выслеживать подручных Дженна Дасса. Есть же у него какие-то доверенные люди вроде покойного Цургуша, не может не быть…
– Это затянется надолго, – покачал я головой. – Тем более Цургуш ничего толком не знал, хотя долго работал на Дасса. А уж если тот изображал собственного посланника и каждый раз являлся в другом облике…
– Без шансов, – согласилась Фергия. – Его логово нам не вычислить. Да и на кой ему логово, если он способен менять тела? А может, когда очередную оболочку убивают, дух снова скрывается в зазеркалье?
– Не сходится, ему же потом надо как-то оттуда выбираться. Вряд ли он уже научился делать это посредством обычных зеркал, иначе бы развернулся куда шире. У нас есть вот это, – я постучал по оправе, и она отозвалась глухим звоном, – но вы же сами говорили, что через него выходить в обычный мир смысла нет: из пещеры Иррашьи-то не выберешься! А вот где может оказаться какое-то другое…
– Да, вопрос… Но я мыслю так, Вейриш: раз зеркала называются связными, значит, они связаны между собой. И это вот, – она повторила мой жест, – может вывести нас на второе, которым Дженна Дасс пользуется как дверкой в наш мир. Надо только придумать как, поэтому, повторяю, я буду его исследовать. Что-нибудь, да нащупаю… А теперь полетели – уже смеркается. Если поторопимся, к утру будем дома!
Мне уже давно не терпелось увидеть Аю, рассказать о путешествии, похвастаться обретенными умениями, поэтому я поднажал, и хотя к Проклятому оазису подлетел, будучи при последнем издыхании, зеркало все-таки не выронил.
– В дом оно не влезет, – огорченно сказала Фергия, покуда я жадно пил из фонтана. Потом только сообразил, что теперь умею вызывать воду: видимо, к этому нужно привыкнуть. – Ладно, прислоним вон к тем двум пальмам… Вейриш, помогите же!
– Дайте отдышаться…
– Так и быть, дышите… Ургу-у-уш! Где тебя носит?! Ургу-у-уш!
– Бегу-у-у, хозяйка! – раздалось наконец из тенистого сада, и сонный слуга выбежал к нам навстречу.
– Опять дрых весь день? – строго спросила Фергия.
– Чем же еще заняться? Откуда мне знать, когда ты вернешься, шади?
– Ладно, ладно, – отмахнулась она и кивнула на зеркало. – Помоги-ка поставить его во-он туда. Да поосторожнее, это тебе не бочка какая-нибудь… Кстати, о бочонках – перетащи их в подвал да смотри, не вздумай откупорить! Не то хлебнешь и верблюжонком станешь!
– У верблюда, поди, жизнь получше моей, – проворчал Ургуш, с трудом ворочая массивное зеркало. – Кормят, поят…
– Работать заставляют, – подхватила Фергия. – Бьют палкой, если слишком медленно переставляешь ноги и не желаешь груз тащить.
– Да… Ты хотя бы палкой не бьешь, шади, это чистая правда…
Я наконец отдышался и помог им установить зеркало. Замотанное в мешковину, оно смотрелось очень странно в тени двух растущих из одного корня пальм.
– А теперь принеси нам что-нибудь перекусить и принимайся за бочонки, – велела Фергия, и Ургуш, стеная о своей тяжкой доле, поплелся исполнять приказание.
Он так выразительно страдал, что я всякий раз не мог удержаться от ухмылки. Право слово, не в каждом доме стали бы терпеть такого лентяя, да еще платить ему за не столь уж обременительную работу. Аю бы точно не стала, а вот Фергию слуга вполне устраивал. Полагаю, она тоже развлекалась, наблюдая подобные представления…
– Вы как, Вейриш, доберетесь до дома или тут отоспитесь?
– Я уж лучше домой, если вы мне лошадь одолжите. Только не Даджи!
– Ясное дело, возьмете Ургушева гнедого. Тогда езжайте, пока не слишком жарко, поесть вы и дома можете… Ургу-у-уш! Оседлай лошадь!
– Твою кобылу, шади? – умирающим голосом отозвался тот.
– Нет, мерина!
Мне почудился выдох облегчения, и немудрено: совладать с полудикой бардазинской лошадью по кличке Даджи и сама-то Фергия не всегда могла, а уж Ургушу тем более доставалось от зловредной скотины.
– Отдыхайте, Вейриш, а я тоже отлежусь немного – всю задницу о вашу спину отбила! – и примусь за дело. Как сумею нащупать хоть какую-нибудь зацепку, дам вам знать, а пока не мешайте мне, ясно?
– Вы сейчас до отвращения похожи на Иррашью, – проворчал я.
– Не может такого быть. Она, в отличие от меня, рыжая, – был ответ. – Езжайте уже!
Я и уехал, и добрался до своего поместья, когда солнце было уже высоко, а когда Аю вышла мне навстречу, словно знала, что я приеду именно в этот час, – а и знала, наверно! – просто взял ее в охапку и держал так, пока она не сказала:
– Аю скучала по Эйшу. Пойдем домой?
* * *
Несколько дней прошли словно в тумане: я отоспался, потом отдался в мощные лапы Бушана, а после того, как он размял мне тело до последнего сустава, после горячей аммы почувствовал себя заново рожденным. И зверски голодным, это уж само собой.
Потом я рассказывал Аю обо всем, что с нами случилось, а она внимательно слушала и кивала, но когда я пытался задавать ей вопросы – о той странной колдовской сети, о которой толковала Иррашья, о чем-то еще, – неизменно уходила от ответа. Я знал за ней эту манеру, поэтому не настаивал, но что-то все-таки не давало мне покоя.
Правда, я вскоре позабыл о своих вопросах, погрузившись в привычную негу: не нужно было всю ночь лететь куда-то, тащить на себе тяжести, общаться со странными и непонятными людьми и не только людьми. Я мог сколько угодно ласкать жену или, когда она уставала, соскучившихся шуудэ, спать и воздавать должное стряпне Фиридиз…
Через неделю я вдруг осознал,