Черт! И откуда только взялись здесь эти копы! Никого же не было. Джойс от досады резко ударила по тормозам. Если не дали оторваться как следует, надо хоть затормозить по-человечески. Пусть видят, что за рулем не дилетант. Джип развернуло, чуть занесло вбок, но, когда полицейская машина подъехала, Джойс уже улыбалась, опираясь на капот левым локтем. Только теперь она вспомнила, что права остались в рюкзаке. Нет. Сегодня определенно не ее день.

Полицейские долго не церемонились и пригласили Джойс в их машине проследовать в участок. Джойс не сопротивлялась, не спорила. Какой толк? Все одно — увезут. Ни документов, ни прав, только пластиковый пропуск, который тут же изъяли. Теперь остается только ждать, когда приедет Уоллс или Амалия с Мауро и внесут залог. Может, и машину удастся забрать. Хотя, конечно, вряд ли. По крайней мере, не черта города и Джойс не сопротивлялась задержанию. Штраф будет приличный, но других последствий, по всей вероятности, не предвидится.

Когда полицейская машина подъехала к участку, уже стемнело. Джойс спохватилась, вспомнив о том, что отпрашивалась на пару часов. В один миг воображение нарисовало картинку: Амалия, ждущая у палатки, начинает темнеть, а Джойс нет. Все документы, сотовый, вещи лежат нетронутыми. Что можно подумать? Конечно, только одно — авария. Сразу вспомнился Мартелли, расхаживающий с каменным лицом перед входом в гробницу. Да, что-то он завтра скажет. Джойс даже сжалась, представив себе предстоящий разговор. Видимо, на этом ее стажировка закончится. Стало горько и обидно, в памяти завертелись прежние мечты: ученый, настоящая работа, дипломный проект… За такой проступок итальянец имеет полное право отказаться от стажерки. И самое смешное, будет прав. Мало ему нервы мотают, так еще беспокойся за всяких взбалмошных девиц, ищущих приключений на свою голову. Ну и нахалка же она! Эмоции схлынули, заработал обычный житейский здравый смысл. Даже если не брать в расчет Андреа, но Феликс, Амалия и Мауро — они-то в чем провинились? Бедная Амалия, считающая себя причиной несчастья, уже, возможно, обзванивает больницы. Джойс стало нестерпимо стыдно. Как теперь глядеть в глаза этим людям?! А мистер Уоллс? Всему виной дурацкая импульсивность. Джойс никогда толком не умела держать себя в руках. Внезапно ей представился другой вариант развития событий. А если бы с заправки выезжала машина, а если бы выбежал на дорогу маленький ребенок?! Слава богу! Слава богу, что все кончилось задержанием. Что ж, завтра она соберет вещи и поедет в Австралию. Наверняка никто не захочет с ней прощаться, а дома позор, крах всех мечтаний и единственный выход — замужество. Может, удастся самоутвердиться в семье; может, Маркус прав и Джойс отведена в этой жизни только роль хозяйки дома и матери. Боже! Она сама, своими руками уничтожила все, к чему стремилась. Боже! В одночасье!

Между тем Джойс уже сидела в камере, любуясь на железные решетки. Она была здесь совсем одна. Аккуратные деревянные лавочки стояли по углам, кафельный, как в ванной, пол напомнил о доме. Джойс присела. Во всем виноват этот итальянец! Он с первого дня доводил ее, он не хотел дать ей шанса, помочь… Джойс почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Хорошо бы вовсе не видеть больше Мартелли. Просто забрать документы и исчезнуть. Навсегда, не оставив следов. Итальянец! Он испортил ей стажировку, он погубил ее мечты, он сломал ее карьеру, он… Джойс не сдержалась и заплакала. Нет, теперь винить некого, кроме нее самой. И не Мартелли, и не его слова. Никто не толкал Джойс в машину, никто не заставлял носиться сломя голову по дороге. Остается ждать, когда… Нет, когда они узнают о том, какая Джойс эгоистка, никто, конечно, не захочет приехать. Значит, сидеть придется до утра. Странно, что никто не задавал никаких вопросов, как это обычно бывает. Ведь у нее есть право звонка. Еще минуту назад она бы им воспользовалась, но сейчас услышать в трубке взволнованный голос Амалии или Уоллса казалось ей просто невыносимым испытанием. А с другой стороны, надо же предупредить.

— Эй, кто-нибудь, подойдите, пожалуйста.

Ответа не последовало.

— Эй!

Опять тишина. Джойс вернулась на свою лавку. Очень странно. Они не спросили ни адреса, ни телефона, по которому можно позвонить, ровным счетом ничего. У них нет никаких документов, кроме пластикового пропуска. А там только имя и номер сектора.

Вообще-то Джойс плохо помнила свой пропуск — кажется, там еще что-то было внизу. Посмотреть бы… Ладно, что теперь гадать. Все одно сегодня ее не выпустят, а забирать некому, так что можно поспать. А Джойс чувствовала сильную слабость, голова немного кружилась не то от голода, не то от схлынувшего потока ощущений. Подташнивало. Она растянулась на лавке и закрыла глаза. Последнее, что она увидела, уже проваливаясь в сон, была стройная мужская фигура в камуфляжной форме на фоне древних пирамид.

Но стоило закрыть глаза — и покой нарушил сердитый голос Мартелли. И тут он! — подумала Джойс. И во сне он пришел распекать меня!

— Почему она спит на лавке! В конце концов, это полицейский участок или тюрьма строгого режима? — возмущался итальянец. — Вы обращаетесь с людьми, как с животными.

— Мы не виноваты, что она заснула, — оправдывался кто-то. — Это камера ожидания.

— Я не спрашиваю, что это. Я спрашиваю, почему мой человек спит на лавке в сыром помещении, как раб в Древнем Египте? Что вы на меня так смотрите? Тем более это девушка. Если у вас такие антигуманные условия, вы могли бы оставить ее у себя в кабинете. Это же каземат, застенки! Здесь холодно!

Эти слова только поначалу казались Джойс сонным бредом, но постепенно сознание прояснилось. Мартелли выясняет отношения с полицейскими. Мартелли?! Джойс подскочила на лавке. Что он тут делает?!

Можно было тереть глаза сколько влезет, но в тусклом свете единственной горевшей на потолке лампы без труда вычленялся знакомый силуэт. Андреа стоял в коридоре и отчитывал полицейского, который отпирал замок. Парень лет двадцати пяти, вероятно сбитый с толку неожиданными нападками, не мог подобрать нужный ключ.

— Нет, это уже чистой воды издевательство, я до утра тут стоять буду? — напирал Андреа.

Джойс не предполагала у него такого красноречия. Он прямо-таки дышал гневом. Наконец замок щелкнул.

— Мисс Александер, за вас внесен залог, до конца вашей визы полицейское управление Каира лишает вас прав. В случае нарушения запрета вы будете высланы из страны в течение двадцати четырех часов. Вы свободны, — проговорил полицейский официальным тоном.

А Джойс уже сильно сомневалась в том, что ей стоит выходить из камеры. Андреа стоял в коридоре, скрестив руки на груди, и молчал, глядя в сторону. Джойс хотелось провалиться сквозь землю.

— Я с ним никуда не пойду! — Она и сама не заметила, как эта фраза сорвалась с языка, просто мысли вслух, но не расслышать их в гулкой тишине было невозможно. Джойс инстинктивно закрыла рот ладонью, но поздно.

— Этот человек угрожал вашей жизни или здоровью? У вас есть против него обвинения? — сразу заинтересовался полицейский.

— Мисс Александер, — перебил его Мартелли, — выходите ради всего святого. Либо вы идете со мной, либо остаетесь здесь по меньшей мере до утра.