Двигаться под потолком по осклизлой конструкции из трухлявого, больного железа приходилось крайне осторожно. Глядя на растущий уровень воды, он и рад был поспешить, да не мог. Улетевший вниз сегмент древней решетчатой опоры ясно дал понять, какова ее сегодняшняя прочность.

Внизу продолжала плескать низвергающаяся в резервуар вода, но ее поток заметно уменьшился. Изредка в черноте, которую оккупировал живой туман, раздавались протяжные сипящие вздохи. Все эти звуки наводили на мысль, что там присутствует какая-то жизнь, разбуженная внезапным водопадом. Что это могло быть за животное, Рогман не представлял – ему нечасто приходилось встречаться с таким понятием, как «водоем».

Путешествие под потолком заняло изрядный отрезок времени. Рогман уже порядком устал, ощущая, как неотвратимо приближается та черта, за которой он потеряет контроль над собственным телом. Срок всегда приходил по-разному, но симптомы его приближения он чувствовал загодя, вот как сейчас, например… В других обстоятельствах это означало, что нужно все бросить и возвращаться, удовольствовавшись найденным.

Сегодня возвращаться было некуда…

Вода, изливавшаяся из отверстий, постепенно иссякла, растревоженный ее потоками туман немного осел, уже не обращая особого внимания на вскарабкавшегося под потолок блайтера, – то ли росянка насытилась слизняком, то ли просто перестала чувствовать чужое присутствие, но так или иначе – в стремительном развитии роковых событий возникла передышка.

Чувствуя растущую дурноту, он остановился, сел на развилку балок, привалившись спиной к наклонному брусу, и прикрыл глаза, стараясь унять бешеное сердцебиение и прогнать радужные пятна, которые плавали перед плотно смеженными веками.

Его мгновенно окружила тишина… Слабые звуки роились в ней, словно смазанное, нечеткое отражение реальности. Тишина и мрак. Вот все, что сопровождало блайтера на протяжении многих лет его жизни.

«Поганые Боги, зачем вы создали такой Мир?.. – с тоской подумал он. – Зачем вокруг эти залы, полные трухи прошлого? Какой в этом смысл?..»

В глубине души зрело предубеждение, скапливаясь там вереницей незначительных на первый взгляд фактов. Например, этот стержень с выкидными лезвиями. Почему он так удобно ложится в ладонь? Если весь Мир создан ради слизняков, живого тумана, шерстобрюхов и иной тоннельной живности, то зачем тогда раскиданы вокруг немые свидетельства прошлого, которыми могло воспользоваться только подобное Рогману существо?!

Боги, если и слышали его мысленный вопрос, то молчали. Он попытался их представить, но не смог. В мыслях роился какой-то смутный, бесформенный образ, такой же непонятный, как сам Мир.

«Ну зачем было тянуть бесконечные тоннели, наполнять их ржавыми скобами, больным железом, к чему эта вода, что монотонно плещется внизу?» – опять подумал он, впитывая всем телом зябкое, мертвенное прикосновение окружающей его реальности…

Поиск смысла в окружающем оказался и бесполезен, и горек.

Если бы Рогман умел читать на языке Богов, то, возможно, грязная табличка на дверях маленькой комнаты что-то пояснила ему, по крайней мере о том месте, куда он попал. Она не могла дать ответа на вопрос о целях бытия, но несла частичку утраченного смысла, поясняя: Мир когда-то был другим, он подчинялся единой цели, здесь обитала воля иных существ, совершенно непохожих ни на ползающих по стенам слизней, ни на хищный туман, ни на фосфоресцирующие комочки живого студня, что питались дерьмом с покинутых гнезд.

«ВТОРОЙ КОНТУР СИСТЕМЫ ОХЛАЖДЕНИЯ РЕАКТОРА. ОТСТОЙНЫЙ БАССЕЙН НОМЕР ЧЕТЫРНАДЦАТЬ. ВНИМАНИЕ! ПЕРЕД ВЫХОДОМ ИЗ ОПЕРАТОРСКОЙ НАДЕТЬ ЗАЩИТНЫЙ КОСТЮМ!»

Рогман не умел читать.

Он ощущал себя пылинкой, которую занесло сюда случайным ветром, приклеило к ржавой балке под потолком… И понял, что если сейчас вдруг сорвется, полетит вниз, в объятия жадного тумана, то мало что изменится вокруг. Все так же будет монотонно бить волна в гулкую стенку резервуара, клубящийся туман продолжит свою пассивную охоту, Мир будет ветшать, пока не придет и его срок…

Тряхнув головой, он открыл глаза.

Страшный морок безысходности исчез, растворился в окружающем сумраке. Злясь на самого себя, он с остервенением пополз дальше, внимательно осматривая доступные взору участки грязного потолка.

Дыру он увидел, уже совершенно отчаявшись ее найти.

Разлом тянулся по потолку, пересекая его длинной, уродливой трещиной. Изломанные края демонстрировали многослойную структуру перекрытия. В одном месте потолок был вмят и провис, словно сверху в него врезалось нечто огромное, породившее эту самую трещину.

Однако Рогману было не до исследований и умозрительных выкладок. Балансируя на погнутой балке, он выпрямился в полный рост, так что голова оказалась в разломе, а дрожащие от усталости и напряжения пальцы, пошарив в темноте, нашли верхний край лопнувшего перекрытия и судорожно вцепились в него, принимая вес тела.

Подтянувшись, он вытолкнул свое тело наверх, откатился от трещины и затих, напряженно вслушиваясь в окружающую тишину…

Место, куда он попал, показалось Рогману еще более странным, чем зал с плещущейся водой и живым туманом.

Тут было почти светло, по крайней мере, по меркам Сумеречной Зоны. Тусклое сияние исходило из глубин огромного помещения, размеры которого затруднялся определить даже наметанный глаз блайтера.

Вдоль стен, загибаясь в таинственную бесконечность, протянулись дугообразные Алтари. Все они были мертвы, но даже один их вид внушил Рогману благоговейный ужас.

Такого скопления артефактов он еще не встречал. Что это, святилище Падших Богов?!

Позабыв про усталость и поселившуюся под коленями предательскую дрожь, он вскочил, озираясь в поисках неведомых существ, но вокруг стояла глубокая тишина, лишь внизу, за разломом трещины, смутно раздавался плеск далекой воды…

* * *

Через некоторое время он совершенно выбился из сил.

Зал действительно казался бесконечным. Рогман все шел и шел, уже потеряв счет шагам, а вокруг ничего не менялось. Все так же высились по обе стороны мрачные, мертвые Алтари. Их квадратные глаза были черны, многие покрывала замысловатая паутина трещин, некоторые вовсе оказались выбиты, и острые осколки стекла усеивали пол вокруг, усиливая ощущение запущенности, словно эти незначительные детали резонировали с глубочайшей тишиной, что царила вокруг…

Рогман шел, пошатываясь от усталости, и его взгляд слепо скользил по мертвым артефактам, не пытаясь даже постичь их смысл и предназначение.

Последние два часа его сильно мутило, ноги ослабли, предательская дрожь уже окончательно поселилась в коленях, жестоко напоминая о том, что он задержался, и вот теперь ему предстоит встретить срок, не скорчившись на полу грязной каморки, расположенной за лавкой хозяина, а прямо тут, в непонятном, бесконечном зале с мертвыми Алтарями, равнодушно взирающими на конвульсивные шаги полуживого блайтера.