Многих беременных свиней вплоть до опороса держат в «станках для свиноматок», которые чуть больше их тел. Эти устройства – справедливее было бы назвать их клетками – не дают животному развернуться и вообще сильно сковывают движения. Темпл Грандин, один из самых прославленных американских специалистов по разведению животных, говорит, что это как «поселить свинью на сиденье самолета». Свиньи не могут заниматься естественными для себя делами, например искать пищу. Они вообще лишены физической активности. Им приходится грызть прутья, они ранятся о твердый пол. Их мышцы слабеют, а кости на треть теряют прочность. Свиноматка может провести в этих металлических клетушках практически всю жизнь за исключением короткого периода опороса, когда ее переводят в «станок для опороса», где есть место, чтобы кормить поросят.

Евросоюз сейчас собирается принять постановление, ограничивающее содержание свиноматок в клетках до нескольких недель за всю беременность, но в США клетки по-прежнему остаются популярными. Некоторые компании обещают отказаться от этих «станков», но хитро переопределяют эту цель так, чтобы первые несколько месяцев беременности продолжать их использовать. Суммарно такая «свободная» свиноматка может провести в клетке около 40 % жизни. Корпорация Tyson, один из крупнейших в мире производителей мяса, заявляет, что 80 % свинины получает от животных, содержащихся в станках. Многих из оставшихся 20 % тоже держат в клетках, просто не постоянно. Совет «не вникать в производство колбасы» появился неспроста.

Почти половина мирового поголовья свиней живет в Китае. Исторически там преобладали мелкие крестьянские хозяйства, но теперь происходит сдвиг в пользу крупного производства – предприятий с несколькими тысячами животных, которых также зачастую держат в станках. В Европе проходят протесты против двух- и трехэтажных свиноферм, где свиньи еще больше оторваны от земли, в которой так обожают копаться, а в Китае никого не удивишь двенадцатиэтажными постройками, в которых на каждом этаже набито более тысячи двухсот свиноматок, до самой смерти не покидающих этого помещения. В СМИ какой-то остроумец придумал для этих металлических многоэтажек поразительное название «свиной отель». Это не вызывает у меня желания есть свинину – скорее, отбивает охоту жить в гостинице.

Промышленные фермы – единственный способ производить дешевое мясо в масштабе, удовлетворяющем мировой спрос. Большинство мясоедов не оправдывает такие методы – кур без выпаса, свиней в металлических клетках и коров, которых круглый год держат в стойле, – но утверждает, что есть более правильное животноводство, где животные живут счастливо вплоть до самой смерти (или хотя бы до начала многочасовой транспортировки). Этим аргументом обычно кончаются мои попытки побеседовать о вегетарианстве: «Я стараюсь есть мясо только из хороших источников» и «Животным там неплохо живется».

Возможно, есть способ решить квадратуру круга и примирить крайности, а возможно, это просто мираж, слишком хороший, чтобы быть правдой. Мне захотелось разобраться в этом вопросе, поэтому я снова отправился на сайты по трудоустройству и нашел вакансию свинопаса на ферме. Через несколько дней в лучах позднего осеннего солнца я ехал на северо-восток из Лондона, мимо Кембриджа и ипподрома в Ньюмаркете, – в самое сердце британского свиноводства.

* * *

Головной офис фермы расположен в маленькой деревушке, где есть только ряд больших домов с припаркованными автомобилями – ни магазинов, ни пабов. Я въехал во двор и подождал руководителя. Энди оказался похож на директора школы: стройный и умный, в чистом халате и с выпяченной грудью. «Что вызвало у вас желание заняться выпасом свиней?» – интересуется он. Наверное, на этот вопрос есть несколько правильных ответов, но я быстро понимаю, что вариант «пишу книгу о том, должны ли люди есть мясо» в этот список не входит.

Энди обожает свою работу и своих свиней – по крайней мере, если судить по тому, как часто он повторяет, что обожает свою работу и своих свиней. «Мы обожаем животных. Это они нам платят зарплату», – искренне признается он, пока мы едем на его пикапе вдоль свинарников. Он качает головой, вспоминая землевладельцев, которые видят в свиньях лишь способ «улучшить почву»: животные роют землю, поедают попавшиеся корешки и обильно удобряют участок навозом. (Производители картофеля считают это полезным, хотя в перспективе переворачивание почвы плохо отражается на плодородии.)

Энди останавливает машину, и мы входим на выпас, переступив через ограду. Проволока под напряжением протянута так низко, чтобы попасть в узкое поле зрения свиньи. Животные с любопытством к нам подходят. Они бледно-розовые, широкие и неожиданно подвижные.

Я тут же вспоминаю мамино предупреждение, что если тебя укусит свинья, то не отпустит, пока не упрется в кость. Я говорю об этом Энди, и он выглядит искренне озадаченным. Свиньи принюхиваются, хрюкают и вообще проявляют интерес – никаких признаков агрессии или непредсказуемости. Одна из них нюхает бедро хозяина и тычет пятачком в карман халата. «Девяносто процентов из них отличные», – заявляет он и шутит, что сотрудники доставляют ему больше головной боли, чем животные.

Британские фермы считаются хорошим местом для свиней по сравнению с тем, что происходит в других странах. В основном их здесь держат на воле, а не в мегасвинарниках, популярных в США, и кастрацию поросят мужского пола почти не практикуют, хотя закон этого и не запрещает.

Ферма Энди – питомник. Родившихся здесь поросят через четыре недели отправляют для откорма в другие места. Свиноматок в период опороса и на поздних сроках беременности держат в отдельных помещениях с полукруглыми металлическими крышами, похожих на маленькие бомбоубежища.

До меня доносится неприятный скрежет – свиньи жуют камни. Это выглядит довольно сюрреалистично: у каждой свиньи во рту горсть крупной гальки. Специалисты точно не знают, зачем они это делают. Энди считает, что для свиньи естественно весь день что-нибудь жевать, а кормят их всего раз в день концентрированными злаками. Он тоже считает, что жевать камни немного странно.

Энди знает и о том, что из-за голой почвы ферма выглядит совсем не идиллически, и планирует добавить траву, ведь именно это ожидают увидеть посетители. «Если миссис Домохозяйка приедет и увидит прыгающих вокруг свинок, она скажет: “Да, обожаю свинину”», – искренне признается он мне. Позже он устроит мне проверку в новой должности и снова подчеркнет свою страсть: «Мне хочется, чтобы вы полюбили это дело».

После одомашнивания мозг и зубы сельскохозяйственных животных постепенно уменьшились, а тела буквально раздулись. Последние несколько десятилетий фермы целенаправленно выводят свиней так, чтобы они были крупными, жирными и давали больше приплода. Дикие кабаны обычно приносят потомство раз в году и рожают в среднем пять поросят. Домашние свиньи поросятся раз в пять месяцев, и детенышей у