— Верю, вы можете и по корове, что ж, вы человек богатый, — кивнул кот. — А диспут вы проиграли, кардинал. Потому что кормить меня круглые сутки вы собираетесь только потому, что такой должна быть плата за услуги с моей стороны. А ваши взгляды на жизнь тут вовсе ни при чем. Нет, Ришелье, наши дорожки расходятся. Согласно уговору! И еще. Вот вы — кардинал, первый министр, а не знаете до сих пор, что мы — кошки — никому не служим.

— Не может быть, — не поверил кардинал. — Это вы сказали для красного словца.

— Между прочим, я сам не люблю краснобаев, — холодно заметил кот. — А вы элементарно спутали кошку с собакой. Служат собаки. А мы дружим, если человек того достоин, разумеется.

— А как же кот в сапогах? Это же известно всем, как он рьяно служил своему хозяину! — И кардинал довольно потер руки, думая, что тут-то он и поймал кота.

— И здесь вы ничего не поняли, кардинал, — сказал дядя Вася, покачав башкой. — Кот в сапогах покровительствовал несчастному молодому человеку. Покровительствовал!

— Идемте отсюда, Ла Удиньер, — сказал кардинал в сердцах. — Мы проиграли. Нам ни за что не победить этого слесаря-водопроводчика. Ты же видишь, какой у него кот?!

И они вышли из комнаты, громко хлопнув дверью».

Зоя закончила чтение, и мы все, точно по команде, с глубочайшим почтением уставились на дядю Васю. А кот скромно смотрел в дальний угол каморки, будто речь в этой главе шла не о нем.

— Как видите, мой личный поединок с Ришелье закончился полной победой, — сказал Базиль Тихонович, встряхиваясь точно от сна.

Он так и простоял с металлическим прутом в дверях. Слушал, как и мы, затаив дыхание, пока Зоя не дочитала историю до конца.

— После этого мы с дядей Васей отправились на родину, — сказал Базиль Тихонович. — Мы свою миссию выполнили.

— И вам не жаль было расстаться с мушкетерами? — воскликнул Феликс.

Базиль Тихонович грустно улыбнулся, засунул руку во внутренний карман куртки и достал еще один лист бумаги.

— Теперь я! Я буду читать! — крикнул Яша, протягивая за листком обе руки.

— «Это произошло на пустыре за Люксембургским дворцом, — начал Яша. — Я обменялся крепкими рукопожатиями с друзьями.

— Мы вас не забудем, Базиль, — сказал скупой на чувства Атос. — Теперь я буду знать, что люди самого благородного происхождения — это слесари-водопроводчики!

— Атос прав. И вместе с нами вас еще долго будут вспоминать красивейшие женщины Франции, — сказал Арамис на этот раз без малейшей зависти.

Добряк Портос тоже хотел что-то сказать, но не смог и просто выразительно заключил меня в свои медвежьи объятия.

Затем я встретился глазами с д'Артаньяном. Гасконец крепился, и только острый глаз опытного наблюдателя заметил бы на его лице легкую тень.

— Вася, если тебе понадобится помощь, — при этих словах он выразительно положил ладонь на эфес своей боевой шпаги, — мы, тысяча чертей, прискачем к тебе в Московию даже за миллионы лье!

Обнявшись с д'Артаньяном, я помахал Гримо, Мушкетону, Базену и Планше. Они, будучи не в силах смотреть на меня, стояли, уткнувшись друг другу в грудь.

Дабы не затягивать душераздирающую сцену, я решил немедля отправиться в путь во времени и, взяв на руки дядю Васю, тотчас оттолкнулся от земли и повис над ней, удерживаясь в таком положении при помощи усиленной работы ног. И вот Земля вместе с моими друзьями поползла назад. Они стояли плечом к плечу, положив руки на эфесы шпаг, и, отдаляясь, смотрели на меня в последний раз. И вот я уже видел их по колени, потом по пояс, а вскоре скрылись за горизонтом и перья их шляп».

Яша осторожно свернул листок, вернул хозяину, и мы благоговейно помолчали. Мое воображение рисовало четыре силуэта в ботфортах и шляпах с перьями, застывшие на медленно поворачивающемся земном шаре.

— Ну, я пошел, — сказал слесарь. — А вы можете посидеть с дядей Васей. Он любит веселую компанию.

Но мы еще робели перед строгим котом и потому, сославшись на домашние уроки, вышли из котельной вместе со слесарем-водопроводчиком и разбрелись по своим этажам.

Оставшись один, я спохватился, что Базиль Тихонович уже расстался с мушкетерами и покинул Францию, а история с подвесками королевы так и осталась «белым пятном», и помчался следом за слесарем.

Я догнал его на четвертом этаже у дверей тридцать восьмой квартиры. Базиль Тихонович собирался звонить в дверь.

— Стойте, Базиль Тихоныч. Подождите звонить! — крикнул я, подбегая. — Вы же так и не рассказали историю с подвесками.

— Это я знаю, — сказал Базиль Тихонович. — Только вспомнить никак не могу, чтобы интересно было. Что ни вспомню — все не то.

— Ну хотя бы скажите, какая была связь между вами и подвесками.

— Какая? В самом деле, какая? Что тут можно предположить… что бы это было… — пробормотал Базиль Тихонович, потирая затылок. — Слушай, по-моему, Анна Австрийская в меня влюбилась, а?

— А как же герцог Бекингэм? — спросил я изумленно.

— Ну, вначале она влюбилась в него, а потом увидела, что я интересней. Как по-твоему: кто интересней — я или герцог?

— Конечно, вы! — убежденно воскликнул я.

— Вот видишь, значит, она и вправду влюбилась в меня… Это мы установили. Ну, а что же дальше?.. А что дальше, никак… Слушай, может, вспомнить что-то другое? Посвежей? Признаться, воспоминания тех лет мне немножко приелись. Точно! Я потом при… расскажу что-нибудь такое… посовременней!

Он повеселел, подмигнул мне. И нажал на кнопку звонка. Я понял, что теперь уже никто и никогда не узнает правду об алмазных подвесках. Ах, быть бы мне понастойчивей и добиться того, чтобы Базиль Тихонович вернулся к истории с подвесками еще до тех пор, пока не остыл его интерес к французскому периоду своей жизни.

Придя домой, я горько сказал:

— Эх, бабушка, хотел узнать для тебя все про ту ювелирную историю. Но правда уже скрыта навеки. Был один очевидец, и тот все забыл.

Бабушка подняла голову — она стирала мои рубашки — и спросила невинным голосом:

— И ты старался только ради меня?

— Пожалуй, мне тоже было интересно немножко, — невольно признался я.

— Не расстраивайся, — сказала бабушка. — Не все так мрачно в жизни, как тебе это кажется сейчас. Вот завтра у тебя первый день каникул. Ты разве не помнишь?

Ну как можно было забыть о таком важном событии? В последнее время мы только и ждали, когда начнутся каникулы, и потому решили отметить первый свободный день игрой в комиссара Мегрэ.