— Нервничаешь из-за своего проекта?

— Конечно, — отвечаю, стоя на четвереньках, выуживая из-под полки для обуви ботиночек дочери. — Первый проект на новой работе.

— Надюшенька, все будет о’кей!

— Не сомневаюсь, Ваня.

Заканчиваю упаковывать в комбинезон полусонную дочь, которую сейчас муж отведет в детсад.

Муж целует меня, я целую дочь, прощаемся до вечера, закрываю за ними дверь.

До выхода из дома у меня сорок минут. Убрать постели, вымыть посуду после завтрака, принять душ, уложить волосы, нанести макияж.

Вторую неделю я питаюсь по ночам. Мой способ борьбы с бессонницей. Просыпаюсь в три ночи, долго ворочаюсь, потом встаю, иду на кухню, открываю холодильник. Стакан молока или кефира, бутерброд с колбасой, яблоко, статья в журнале. Иду обратно в постель, через некоторое время засыпаю. Кровь приливает к желудку и оставляет в покое голову, где копошатся тревожные думы.

Я переживаю из-за проекта, но не только. Будь один проект на уме, я бы нормально спала и не давилась бутербродами в три часа ночи. Проблема гораздо серьезнее. Ко мне пристает начальник. Лапает, зажимает, лезет под юбку, пытается сорвать поцелуй. Когда мы в кабинете одни, естественно. Он устраивает так, что одни мы оказываемся часто. Скотина.

Что делать — не знаю. Качусь в пропасть и не нахожу, за что схватиться, как остановить падение.

Рассказать мужу? Но современные мужчины не защищают честь дамы на шпагах или пистолетах. Представить только моего Ивана, который приходит в офис и бьет морду начальнику? Кому нужен пошлый скандал?

Современные мужчины не дерутся на дуэлях, а современные женщины оберегают своих избранников от ситуаций, требующих дуэльных доблестей. Мы можем пилить их, зудеть, капризничать, блажить, но избавим от испытаний на природную храбрость и мужское достоинство. Они столько работают, что все средневековые доблести прочно и давно сублимировали в честолюбивые карьерные стремления.

Да и признайся я мужу, в нашей мирной семье появится трещина. Почему долго молчала? Может, тебе нравилось? Дыма без огня не бывает. Раз приставал, значит, давала повод. Ваня прямо не скажет, но подумает обязательно. И будет терзаться, я невольно роль оскорбленной жертвы стану играть, и мрак опустится на светлое царство, дороже которого у меня ничего нет.

Самое простое решение — уйти с работы. Но о такой работе я давно мечтала! Три года сидела с дочерью дома, урывками делала наброски, эскизы. Теперь все пригодилось. И моя зарплата далеко не лишняя в семейном бюджете. Удача редкая — мне поручили оформление ресторана восточной кухни. За такие проекты дизайнеры глотки друг другу рвут. Коллектив у нас отличный, начальник — фонтан креатива и прекрасный организатор. Все бы хорошо, не положи он на меня глаз, точнее — не глаз…

Напишу заявление об уходе, он подмахнет легко. Я заинтересована в работе гораздо больше, чем фирма во мне. Дизайнеров со способностями, но с малым опытом, которых еще учить и учить, в Москве пруд пруди. Место долго вакантным не останется. Снова окажусь на улице в поисках конторы, где начальник женщина?

— И вдруг она лесбиянкой будет? — спросила я свое отражение в зеркале, нанося тушь на ресницы.

Хмыкнула, дернулась, кисточка ткнула в глаз. Черт! Потекли слезы. Закатила глаза к потолку, подождала, пока отступят.

Плакала я немного, раза три. В туалете на работе. Когда он забрался мне под свитер и захватил грудь. Когда припечатал к стенке, впился поцелуем. Когда полез под юбку и добрался почти до трусиков.

А вначале, первый раз, я не поверила происходящему. Решила, что это случайность, ошибка, глупый единичный порыв, который следует забыть.

Мы стояли, склонившись над моими эскизами, разложенными на столе.

— Отлично, Надя! Супер!

— Правда, Игорь? Тебе нравится?

— Безумно! — произнес он странным, неслужебным, воркующим голосом.

А я почувствовала неладное. Ниже спины, по моим ягодицам, что-то терлось.

Вывернула голову, поняла, что это рука Игоря. Поглаживает и прихватывает. Мое изумление было настолько велико, что я еще продолжала благодарить его за подсказки, за гениальные идеи, украсившие мой проект.

Я шарахнулась в сторону, сгребла бумаги со стола и рванула из кабинета. Не обиделась и не оскорбилась, простила его сразу и безоговорочно. Кажется, улыбалась, веселилась. Профессиональный авторитет Игоря извинял его мальчишескую выходку. Теперь я понимаю, что извинить его ничто не может.

Мои попытки образумить начальника, пристыдить, объяснить невозможность подобных отношений, заверения вроде «я не такая» были пустым сотрясанием воздуха. Сопротивление приглянувшейся бабенки он воспринимал как кокетство, куртуазную игру, флирт, доставлявшие ему удовольствие.

Или я была недостаточно убедительна? Когда умоляла:

— Пожалуйста, оставь меня в покое! Как тебе не стыдно?

— Совершенно не стыдно, — отвечал он с кошачьей ухмылкой. — Ты мне безумно нравишься. И я люблю, чтоб с сопротивлением. Не переношу давалок, легкую добычу. Мы с тобой словим настоящий кайф, обещаю. Я буду не я, если не добьюсь тебя.

— Но тогда я буду уже не я!

— Как? Надя, не надо мудрствовать! Все просто, как яблоко. Ты сладенькое яблочко, — приближался он.

А я искала убежище за стульями, за столом…

Со стороны это, наверное, выглядело потешно. Начальник гоняет по кабинету подчиненную, если ловит, зажимает в углу, она выкручивается и вырывается. Если ей удается спастись, она драпает, выскакивает из кабинета. А служебная задача, ради которой явилась к нему, так и не решена. И он снова вызовет…

Я пыталась прикрыться коллегами, использовать их втемную.

— Лена, меня Игорь вызывает, вестибюль ресторана обсуждаем, пойдем вместе? Очень хочу твое мнение услышать.

Нравы у нас демократичные, начальник вида не показывает, что недоволен — вызывал одну, пришли две. Но потом все равно брал верх:

— Лена, спасибо! Можешь идти. Надя, задержись.

И очередной забег, борьба, мои просьбы, мольбы, его настырные руки…

Положа руку на сердце, должна признаться, что поначалу его домогательства немного меня тешили, чуть-чуть нравились, возбуждали и доставляли удовольствие, не эротическое, но честолюбивое. Будто в глубине моего сознания сидела моя микроскопическая копия, малюсенькая Надя, и плавилась от гордости. Какой женщине не нравится, когда за ней ухлестывают мужчины? Та, что будет утверждать подобное, либо врет, либо другой ориентации.

Но мысли закрутить роман, изменить мужу у меня никогда не было. Начальник Игорь не урод, вполне импозантен. Кроме того, умный, талантливый, активный, а эти качества украсят и косорылого мужика. Я согласна восхищаться им на расстоянии.

Изменить мужу и подложить атомную бомбу под свою семью — для меня равнозначно. Уверена: разнесет на молекулы и меня, и мужа, и дочь, следа не останется. Иван не простит, да и я сама себе не прощу — аксиома. Иван может не знать, но при этом вторая часть аксиомы сохраняется. Я погибну от ужаса совершенной подлости. Никакие возможные, обещаемые Игорем «кайфы» не могут спасти меня от этого ужаса.