Страшной тайны в том, что со мной происходит, я не видела. Поделиться с подругой, поплакаться — милое дело. Но только не с Натальей. Она болтлива и не умеет хранить секреты. Даже если с нее взять честное-пречестное слово держать язык за зубами, ее все равно прорвет. Не сразу, так года через три. Представляю ситуацию. Сидим за праздничным столом на чьем-нибудь дне рождения, и Наталья спрашивает:

— А помнишь, к тебе клеился начальник? Чем все кончилось?

Лицо моего мужа в этот момент я даже представлять не хочу.

Мы встретились в маленьком уютном ресторанчике. Перемыли косточки мужьям, друзьям и знакомым, поделились новостями. К нужной теме я подвела подругу уже испытанным враньем — историей про мифическую приятельницу, которую терроризирует руководитель.

— Все мужики сволочи. Если не все, — поправилась Наташа, — то многие. Не повезло девушке, — Наташа явно не проявляла интереса к предмету.

— Погоди! — всполошилась я. — Ты же рассказывала про лекции о секшуал харазмент! Что конкретно западная мысль накопила? Ведь не только у нас случается.

— Сплошь и рядом по всему миру.

Наталья задумалась, вспоминая. Она обладала замечательной памятью, в школе, на спор, за вечер выучила поэму Лермонтова «Мцыри».

— До пятидесяти процентов работающих женщин страдают.

— Не может быть! — поразилась я. — Получается, каждой второй проходу не дают. Врет твоя западная статистика.

— Не врет, а все учитывает. Сексуальное домогательство — это не только когда начальник тебя на стол поверх бумаг завалил и отъегорил. Сексуальные притязания бывают вербальными, невербальными и физическими. — Наталья вспомнила лекцию и говорила как по-написанному. — К вербальным относятся сексуальные инсинуации, намеки, оскорбления, угрозы, шутки относительно половых особенностей…

— Как это?

— Если начальник, скажем, заявляет, что у тебя аппетитная задница. Далее, невербальные. Многозначительные взгляды, оскорбительные или неприличные звуки, посвистывания, непристойные жесты.

— Хорошо живут, посвистывания учитывают.

— Ага, западные тетки свои права качают будь здоров. Какая-нибудь лентяйка запросто руководителю может жизнь испортить, если обвинит его в сэкшуал харазмент. Мол, смотрел на мои ножки и причмокивал.

— Это другая тема. Закончи первую. Что осталось?

— Физические преследования. Прикосновения, пощипывания, поглаживания, принуждение к половому акту или покушение на изнасилование.

Получалось, что я нахожусь на третьей стадии, осталось только изнасилование… послезавтра…

— Что делать-то? — воскликнула я. — Вас учили?

— Почему так нервничаешь? — насторожилась Наталья.

— Подругу жалко. Хочется ей помочь, дать совет. Какой совет? Как тебе предлагалось действовать?

— Идти к вышестоящему руководителю, позвонить по специальному телефону, обратиться в профсоюзный комитет.

— Ничего не подходит! У… у моей подруги начальник — владелец фирмы. Профсоюзов не имеется. И телефона для доносов, естественно, тоже.

— Ага, на лекции подчеркивали, что в маленьких фирмах женщины особенно страдают. Как правило, увольняются, но некоторые идут в суд, пять процентов, на Западе. У нас о подобных процессах не слышала.

«Мой будет первым», — почему-то подумала я.

— Для суда нужны доказательства.

— Верно, — подтвердила Наташа. — Нужно собрать доказательства.

— Как собрать, если все происходит за закрытыми дверями?

— Свидетели. Пусть твоя приятельница договорится с кем-нибудь, кто как бы случайно войдет в кабинет в самый пикантный момент. Можно также тайно записать на диктофон, что говорит эта сволочь. Только важно самой правильно его разговорить, чтобы на пленке не остались одни хрюканья и сопения. Но, Надя! Дохлое это дело — судиться. Дурная слава приклеится, не отмоешь. Посоветуй приятельнице вылить кислоту на прибор ее начальника и искать другую работу.

— Да, Наташ, спасибо! Так и сделаю.

Я вернулась в офис. Хотя руководства к действию от Наташи не получила, но что-то неясное забрезжило на краю сознания. Какая-то смутная надежда. Мне снова повезло, Игорь меня не вызывал. Наплевав на служебные обязанности, я отыскивала в Интернете материалы, связанные с сексуальными домогательствами и уголовной ответственностью за них.

Начиталась! Святые угодники! Как бедные женщины страдают! Какие дикие нравы процветают!

Студентки ложатся под преподавателей, продавщицы-палаточницы из ближнего зарубежья в сексуальном рабстве у хозяев. В одном из городов Ленинградской области, где острая нехватка рабочих мест, предприниматель построил фабрику по производству американских бутербродов. И стал «торговать» вакансиями, требуя за должности сексуальные услуги. Все в городе, включая администрацию, знали, но наказать развратника не могли. Никто из женщин не обратился в прокуратуру, боялись потерять работу и стыдились пятна на репутации.

Мрачная картина, казалось бы, должна была еще глубже погрузить меня во мрак отчаяния. Но вышло наоборот. Я разозлилась. Да что же мы, овечки безмолвные? Нас будут насиловать, а мы — молчать в платочек? Фигу! Не дождетесь!

Некоторые материалы я тайком распечатала.

По пути домой зашла в магазин и купила диктофон. Это маленький магнитофончик, размером с сотовый телефон. Журналисты обращаются с ними играючи, толкают в лицо политикам. А мне пришлось долго повозиться, чтобы освоить чудо техники.

Бессонной ночью я не бутерброды трескала, а изучала инструкцию, практиковалась: включить, выключить, запись, воспроизведение. Чтобы муж случайно не застукал, заперлась в туалете, сидя на крышке унитаза, давила на кнопки диктофона.

Не напрасно спряталась. Вдруг стук в дверь, муж:

— Надя? Что с тобой?

— Желудок прихватило.

— А что ты там считаешь?

Это муж услышал, как я бормочу: «Один, два, три, проверка связи… один, два, три…»

— Помогаю перистальтике, — с ходу соврала я, — метод индийских йогов. Один, два, три… один, два, три…

— Придумаешь тоже, индийские йоги в три часа ночи! Тебе точно ничего не требуется?

— Спасибо, милый! Иди, ложись. Я уже скоро… уже заканчиваю.

От страха я поджала ноги. Куда спрятать диктофон в маленьком туалете, не в бачок же его опускать? Испортить недешевую вещь, она мне должна пригодиться. И вообще — противно врать мужу, секретничать, плести интриги.

Противно-то противно, да куда денешься. Я стала на тропу обмана и делаю успехи. Мой мозг стал работать в заданном направлении. Подсказал вариант оправдания, если муж увидит диктофон: «Это тебе, Ваня, сюрприз! Хотела подарить на двадцать третье февраля. Будешь записывать свои мудрые мысли. Сам ведь сокрушался, что тебе приходят отличные идеи, но в неподобающей ситуации и потому быстро забываются».