– Господи, Инна… Наконец-то! – Лена поднялась ей навстречу, хотела обнять дочь, но та отшатнулась от нее и теперь уже откровенно по-хамски воззрилась на незнакомого мужчину. В отличие от Марка она сразу оценила обстановку. Волосы на голове матери слегка растрепаны, щеки горят, пуговицы на мужской рубашке (она впервые видела эту голубую, в мелкую клетку рубашку, а вот черную майку, в которой сидел и молчал незнакомый ей гость, она знала отлично – это была майка ее матери) застегнуты сикось-накось, глаза сверкают, да и весь ее облик выдает ее с головой: она только что была с этим мужиком. Переспала с ним. Да, видно, Марк все испортил.

– Извините, что помешала, – осипшим от возмущения голосом произнесла Инна и бросилась к выходу.

– Инна, куда ты?! Постой! Ты ничего не поняла!

А вот Лена поняла все. Инне достаточно было одного взгляда, чтобы сделать вывод: мать без нее не скучает, вон, завела себе любовничка! Впустила в дом первого встречного. Чем она лучше Инны? Такая взрослая, умная, многоопытная мать, еще и судья, воспользовавшись тем, что теперь она живет одна, не растерялась – водит мужиков.

Все произошло так быстро (хлопнула дверь, в кухне остался лишь легкий аромат духов, молодости и злости), что только Лена могла осознать свалившуюся на ее плечи очередную порцию печали: дочь пришла, вероятно, за примирением, может быть, даже вернулась совсем – никто не видел, была она с багажом или нет, – и нашла мать вполне счастливой и отнюдь не убивающейся по своей единственной дочери. А что, если она поссорилась со своим бойфрендом и ей сейчас некуда идти?

– Инна… Инна, дочка! Да ответь же… – шептала Лена, глотая слезы, в телефонную трубку.

Но, судя по всему, дочка не хотела с ней говорить.

– Лена, я пойду? – Марк почувствовал себя крайне неуютно. Ему так захотелось домой, к Рите. В какой-то момент он понял, что ему достаточно на сегодня чужих проблем. У него есть своя жизнь. Рита его ждет, минуты считает.

Лена, бросив на него мимолетный взгляд, закусив губу, кивнула головой, мол, иди, Марк, мне ни до чего.

И Марк ушел.

Сергей Гурьев хотел было обнять Лену, но она вдруг резко отстранилась, и он понял, что она злится – потому что из-за него, из-за его присутствия здесь и этой нелепой путаницы с рубашкой она в очередной раз потеряла дочь.

– Лена, так нельзя. Твоя дочь – эгоистка, разве ты не видишь? И что бы ты сейчас для нее ни сделала, она все равно найдет повод, чтобы причинить тебе боль.

– Почему? Чем я ее обидела?

– Думаю, она поссорилась со своим парнем, вот и все. Пришла сюда в надежде на то, что поплачется тебе, все расскажет и все обернется так, что ее горе сольется с твоим горем. А тут – мужчина! Как это мать посмела привести в дом мужчину? Что она себе позволяет? Примерно так.

– Может, ты и прав, Сережа, но тебе сейчас лучше уйти. Я предупреждала тебя, что у меня много проблем. Инна – самая большая.

– Но я не хочу уходить. Я люблю тебя! Проблемы с детьми никогда не кончаются, но жизнь-то продолжается.

Она слушала его, и ей было приятно все то, что он говорил. Но некто, сильно задетый за живое, где-то внутри нее, не желал, чтобы мужчина, который ей нравился, был свидетелем ее слабости, ее плохого настроения, ее слез. Она хотела, чтобы Гурьев ушел – для того чтобы она томилась и ждала его звонка, его прихода. Ей надо было какое-то время побыть одной.

И он ушел. Сказал, что ненадолго. Что он вернется. Она слабо улыбнулась ему. А ведь как хорошо начинался вечер.

Она спала тревожным сном, закутавшись в одеяло и спрятавшись под ним с головой, когда позвонил Марк. Разбудил, испугал и одновременно обманул ее: она-то думала, что это Гурьев.

– Что случилось, Марк?

– Просто я хотел тебе сказать, чтобы ты была поосмотрительнее. Ты что, влюбилась в этого парня?

– Не знаю. Может… и так. – Она еще находилась наполовину во сне, и речь ее была вялой. – Что случилось, Марк? Ты позвонил очень поздно.

– Он ушел?

– Ушел. Но почему ты задаешь мне такие странные вопросы?

– Лена, совершено уже три убийства, понимаешь? Убили двух молодых женщин и девушку… удушили чулком! А вдруг этот Гурьев и есть убийца? Ты же о нем совершенно ничего не знаешь!

– Но ведь не всем же быть следователями и милиционерами, – зачем-то произнесла она, словно, будь Гурьев милиционером, досье на него можно было бы найти в два счета, к тому же представители органов – это люди, которым по большей части можно доверять и уж никак не опасаться хотя бы за свою жизнь.

– При чем здесь милиционеры? Думаешь, если он милиционер, значит, это гарантия того, что он не подонок? Лена, я прошу тебя, не торопись. Узнай хорошенько все об этом человеке. Скажу тебе прямо, мне он не понравился.

– Марк, он и не должен был тебе нравиться, ты же мужчина.

– Дура ты, Ленка, вот что я тебе скажу. В городе орудует маньяк, убивает молодых красивых женщин.

– Спасибо за комплимент, Марк. – Она начала просыпаться. – Послушай, по-моему, он нормальный парень. Во всяком случае, рядом с ним мне намного легче, чем одной, понимаешь? Я же не могу каждый день приходить к вам в гости для того, чтобы просто не сидеть одной в пустой квартире. Спроси Риту, нравятся ли ей мои визиты? Сам все отлично знаешь. А с Гурьевым мне легко.

– Как могла ты, взрослая баба, так повестись на первого встречного? – в сердцах воскликнул Марк, и Лена вдруг подумала, что он ревнует ее к Гурьеву. Сам никогда ее не любил и не домогался, но и другие пусть не трогают. Как же все это смешно! Смешно и глупо.

– Ты узнай по своим каналам, кто такой Гурьев, хорошо?

– А если поздно будет? Ты можешь воздержаться от встреч с ним хотя бы до того момента, пока мы не поймаем убийцу трех женщин? Скажи, тебе уже не страшно?

– Страшно. Но когда он рядом со мной – нет. Знаешь, Марк, он говорит мне такие слова, которые мечтает услышать любая женщина.

– Например? – В голосе Марка она почувствовала усмешку и поняла, что бы она сейчас ни сказала, все это вызовет у него только недоверие и презрительный смех.

– Ладно, Марк, проехали. Он хочет жениться на мне, понимаешь?

– Хочешь, я пришлю к тебе охрану?

– Ты что, совсем с ума сошел?

Внезапно связь прервалась. Лена представила себе, как в комнату, где сидел Марк и тайно (как же иначе?) разговаривал с ней по телефону, вошла Рита. Вот он и прервал разговор. И хорошо.

Она села на постели и осмотрелась. Вещи все разбросаны, на лампах – пыль. Шторы на окне давно не стирались. Не мешало бы пропылесосить. А Инна? А что – Инна? Конечно, Сережа прав, она страшная эгоистка. Пришла поскулить рядом со скулящей же матерью и нашла ее вовсе даже и не тоскующей по своей прошлой жизни, а, напротив, почти счастливой, да еще в обществе таких роскошных мужчин: Гурьева и Садовникова! Ну и пусть! Станет невмоготу – вернется, куда ей еще идти? Хотя. А что, если она сейчас на улице, а по городу бродит маньяк!