проволокой колючей да с пулеметом на вышке, – заявил Марков. – Кто посты знает, прошмыгнет в обе стороны, как в знакомый сортир. Валька энтот пацан шебутной, в отряде два месяца, а уже в печенках сидит. Комсомолец он видите ли, на жопе сидеть не могет, задания требовал, да чтоб поопасней, и в награду непременно орден на всю впалую грудь. Знаю я таких торопыг, гонору много, толку ноль. Он и раньше тайком из лагеря уходил, ему не в первой. Скучно ему у нас! А он чего, цирка с клоунами ждал?

– Говорите, он и раньше из лагеря уходил?

– Раза два точно, – Марков посмотрел на начштаба. – Или больше?

– Это когда ловили, – нахмурился Лукин. – А так, думаю, больше десятка. В конце марта неделю отсутствовал, думали с концами уже, а он явился отощалый, грязный, промерзший и довольный как черт, принес разведданные о Кокоревском гарнизоне, сколько штыков, расписание караулов, дзоты и пулеметные точки паршивец зарисовал. Беседу с ним провели, вроде утихомирился, а тут опять за свое. Недаром покойный Олег Иваныч пристально за ним наблюдал.

– Были причины? – насторожился Зотов.

–Горшуков до появления в отряде сотрудничал с оккупантами, – веско ответил Лукин. – Подробностей не знаю, мне он клялся, будто ни в чем не замешан, а все слухи - наветы недоброжелателей. Спрашивается, откуда недоброжелатели у вчерашнего школьника? Твердовский сказал разберется, вроде по его профилю, ну и… Неважно теперь.

– Как здорово! – удивился Зотов. – Одновременно со смертью Твердовского исчезает человек,подозреваемый в сотрудничествесгитлеровцами, и это неважно? Неплохой объедок свалился мне со стола, благодарю.

– Думаете, он убил Олега Ивановича? – поразился Марков.

– Версия имеет право на жизнь.

– Пацан задушил опытного милиционера, похитил тетрадь и скрылся? – фыркнул Лукин. – Вам бы детективы писать, товарищ из Центра, Конан Дойль обзавидуется.

– Он умер, – не моргнул глазом Зотов. – Но дело его живет. Версия абсурдна только на первый взгляд.

– А на второй смешна, – обронил начштаба. – Но если вам нравится, не буду мешать. Стройте воздушные замки. Желаю удачи, – он встал, надел фуражку и покинул землянку.

– Перегибаете, Виктор Палыч, – сказал Марков. – У нас в колхозе тракторист был, Митька Косой, тоже всюду подвохи чуял, врагов народа искал, шпионы мерещились, кляузы строчил, стращал японским нашествием.

– На Брянск?

– Точно. Люди смеялись, а ему хоть бы хны, богатой фантазии человек.

– Как и я?

– Тут не знаю, странный вы, бегаете, ищите. Жалко вас, отдохнули бы, здоровье оно одно, стало быть.

– Найдем убийцу, отдохнем, с вас баня, пиво и раки.

– Заметано, – серьезно кивнул Марков. – От Вальки-то неотступитесь? Вернется он со дня на день, время зря потеряете, нервы.

– А мне все равно делать нечего, – легкомысленно фыркнул Зотов. – Товарищ начштаба нос мне знатно утер. Остается создавать видимость делового человека до самого самолета. Думаю прогуляться до деревеньки сбежавшего, посмотреть что к чему. Как думаете?

– Пустая затея. По лесу буреломы ломать лешаку на потеху. Десяток верст с гаком, и попутка вас не подхватит. Да и опасно, Новоселки за рекой, в поле стоят, немцы, бывает, наведываются. Но дело ваше. От меня какая помощь нужна?

– Ребят лейтенанта Карпина возьму, ваши не понадобятся.

– Это хорошо, – Марков облегченно вздохнул. – У меня лишних людей сейчас нет.

– А вот от проводника не откажусь. Выделите Шестакова? Человек он не особо приятный, а болота знает, иначе проблуждаем до морковкиного заговенья.

– Шестакова берите, мне хлопот меньше, – без раздумий согласился Марков. – Странно, люди с ним после первой встречи знакомство предпочитают не продолжать.

– И нужен человек из Новоселок, желательно лично знающий Горшукова.

– Воробьева и забирайте, с одной деревни они, с Новоселок, стало быть.

– И еще, мне понадобится оружие.

– С вашим размахом гаубица или сразу танкетка?

– Можно полегче, карабин например, – Зотов хлопнул по кобуре на бедре. – С этой пукалкой много не навоюешь.

Марков, не глядя, протянул руку, снял со стены МП-40, с железным лязгом грохнул на стол и сказал:

– Берите.

– А вы? – удивился царскому, пускай и временному подарку Зотов.

– А мне куда? – отмахнулся Марков и в довесок выложил подсумок с магазинами. – Висит, глаза мозолит, положено, стало быть, по должности, а я даже стрелять не умею. У меня и Наган так, для командирского форсу. Разберетесь?

– Даже не знаю, всегда боялся этаких штук, – Зотов взял пистолет-пулемет. – Стволом в сторону цели, пальцем на спуск, остальное сделает сам.

Он повертел МП-40 в руках, привыкая к весу и эргономике. Хорошая, надежная машинка со скорострельностью шестьсот выстрелов в минуту. Штампованая сталь, бекелит, ничего лишнего. В Красной армии прозван «шмайсером». Недостатков практически нет, разве ствол быстро перегревается, и пистолетный патрон слабоват, в лесу предпочтительней старый-добрый ППШ, с мощным патроном и в два раза большей скорострельностью. Ну ладно, на безрыбье и рак рыба. На короткой дистанции немецкий автомат убоен и точен. Ах да, еще один недостаток, Зотов разложил рамочный приклад. Старая болячка семейства МП. Шарнир приклада безбожно люфтил, превращая прицельную стрельбу в балаган.

Он проверил магазины на тридцать два патрона. Полные. И спросил:

– Не хотелось наглеть, но можно несколько пачек в придачу, боеприпасы лишними не бывают.

Марков понимающе хмыкнул, пошарил под нарами и извлек восемь картонных пачек.

Зотов прицепил подсумок к ремню, рассовал пачки по карманам и сказал:

– Распорядитесь насчет Шестакова и Воробьева. И спасибо.

– Неначем, – сконфузился Марков. Хороший он все же мужик.

– А чем закончилась история с трактористом? – Зотов замер в дверях.

– С Митькой-то? – рассеяно переспросил Марков. – А ничем. Достал он своими кляузами людей из брянской канторы, они сначала на каждый сигнал реагировали, проверяли, все как положено, а в конце концов приехали трое на «Эмке», отвели Митьку за колхозный гараж и так отпи…, отметелили, что он две недели плашмя лежал и кровью ссался. С тех пор тихим стал, доносы строчить перестал.

– Поучительно, – рассудил Зотов и вышел.

Утро выдалось прозрачным и светлым, пульсируя воздухом, вьющимся от выстывшей за ночь земли. Давненько такой весны не было, все больше дожди и прохлада. А тут настоящее лето. Разведчики поджидали