Чак оглядел присутствующих. Все молчали. Эндрю был заинтригован. Он что-то слышал о подобной машине, но никогда ее не видел.

У нас ограниченное количество боеприпасов – всего по сто пятьдесят патронов на человека Если пользоваться этой игрушкой, мы израсходуем их мгновенно, – вмешался Джон. – В прошлую кампанию мы потеряли чертову уйму оружия, и еще больше, когда мерки разбомбили склад с боеприпасами, а ты говоришь о машине, которая за десять минут израсходует патронов больше, чем целая бригада!

– Это мощный массированный огонь, – слабо возразил Чак.

– Отлично, рассказывай и остальное, – потребовал Джон.

Чак заколебался.

– Продолжайте, мистер Фергюсон. Вы же знаете, я вас почти во всем поддерживаю.

– Ну, я начал думать.

– Ты только этим и занимаешься, – добродушно проворчал Пэт, и все вокруг рассмеялись.

Чак улыбнулся в ответ:

– Сила пара, сэр, вот что нужно. Берем восемь или девять стволов, подсоединяем коленчатый вал к паровому двигателю, и пожалуйста – можно делать хоть две тысячи выстрелов в минуту. Этой штуковиной очень хорошо сбивать воздушные шары противника. Разумеется, мы в них стреляли, и не только из ружей, но даже из пушки, но они все равно не теряли способности к передвижению, потому что воздух из шара выходил медленно, и они успевали добраться до дома. С паровой пушкой мы сможем справиться с ними за несколько секунд. Пули просто разорвут оболочку шара в клочья. И стрелять можно на расстояние до шестисот ярдов.

Эндрю вновь посмотрел на Джона, который помотал головой.

– Пустые выдумки! – раздраженно повторил он. – Я бы и рад поверить в нужность такой машины, Фергюсон, но ты забыл упомянуть, что речь идет о медных патронах. У нас кончились все запасы нитрата серебра и ртути для капсюлей винтовок и револьверов. А ты говоришь о сотнях тысяч снарядов, притом что орда пожалует через тридцать дней! Ты хочешь, чтобы сотни рабочих занимались проектом, который в самом лучшем случае сможет воплотиться к концу года. К тому же тебе нужны самые лучшие рабочие, мастера на все руки, а они, между прочим, всем нужны.

– Ну, попытаться-то можно…

– У нас нет времени, Чак, – сказал Эндрю с сожалением.

Он заметил, с какой злостью Чак посмотрел на Джона. Но тот был несомненно прав: сейчас сотня ружей важнее оружия, над которым нужно еще много работать.

– Армия увеличится сразу до четверти миллиона, если мы дадим людям это оружие, – возразил Чак. – Но мы не хотим… – добавил он, хмуро глядя в окно. Буря там кончилась, и теперь по стеклу барабанили капли дождя.

– Этот вопрос закрыт, Чак, – сказал Эндрю. – Но, может быть, у тебя есть еще что-нибудь?

– Только идея насчет ракеты, но Джон никогда не позволит ею заниматься.

– Он просто выполняет свою работу, Чак, – мягко сказал Калин. – У нас мало времени, а генерал Майна несет ответственность за обеспечение. Если нам не хватит запасов, и в первую очередь оружия, это будет стоить ему головы, а в конце концов и всем нам. Ты придумал массу замечательных вещей, и после того, как мы победим, я лично прослежу за тем, чтобы ты мог изобретать и дальше. А сейчас расскажи поподробнее об этой ракете.

– Ну, я совсем недавно начал о ней думать. Мы знаем, что они тоже стали использовать артиллерию. У нас будет около четырехсот пушек, когда начнется война, но проблема не в них, а в лошадях, которым придется перетаскивать их. Для батареи в шесть четырехфунтовых пушек нужно восемнадцать лошадей, для батареи двенадцатифунтовых «наполеонов» или новых трехдюймовых пушек понадобится больше сотни лошадей – а их у нас не так уж много. Здесь могли бы помочь ракеты.

Это жуткая вещь, – прервал его Пэт. – В начале войны в Штатах их завезли в Двадцать четвертую Нью-йоркскую батарею. Парни пережили кошмарное время: эти проклятые штуковины даже в стену здоровенного сарая попадали не всегда, а самое ужасное, что иногда они поворачивали в воздухе и падали на наши собственные позиции.

– Я знаю, – торопливо сказал Чак. – Но мы не будем стрелять в стену сарая, перед нами будет вся орда, а это гораздо более крупная цель. Я подсчитал, их надо сделать три фута длиной и шесть дюймов в диаметре. Они будут весить около двадцати фунтов каждый, а дальность стрельбы будет до трех тысяч ярдов. Преимущества такого снаряда очевидны. «Наполеон» со своим лафетом весит приблизительно тонну, столько же весит сотня ракет. Запустите одну из них в умен, и она обязательно в кого-нибудь попадет.

– А как быть с теми ракетами, которые упадут на нас?

– Мы можем спрятаться, – тихо ответил Чак. Пэт покачал головой. Эндрю посмотрел на главного специалиста по артиллерийскому делу, ожидая его решения.

– Легко говорить, когда тебе на голову не падала такая штука.

Чак ощетинился.

– Я сражался под Фредриксбергом и Колд-Харбором, сэр, – произнес он спокойно. – И я знаю, что значит оказаться под артиллерийским огнем противника. Даже если один из десяти снарядов упадет на нас, остальные девять достанутся врагу.

– Знаешь, парень, в этом что-то есть, – неохотно признал Пэт.

Чак выжидательно посмотрел на Эндрю. – Ты уже испытывал их? – спросил Ганс. Чак кивнул.

– И?

– Он полетел не в ту сторону, сэр.

– Прямое попадание в сарай, стоявший в пятистах ярдах позади нашей позиции. Отличный выстрел, – сообщил Джек Петраччи. – Спасибо за помощь, Джек, – пробормотал Чак. Эндрю рассмеялся и покачал головой:

– Продолжай с ними работать, посмотрим, что из этого получится. Но мне бы хотелось увидеть что-нибудь, из чего можно попасть в сарай, и именно в тот, в который прицелился, а не в стоящий в пятистах ярдах позади или где-то еще.

– Для каждой такой ракеты понадобится пятнадцать фунтов пороха, – сказал Джон. – Это семь выстрелов «наполеона».

– Думаю, для начала мы сможем выделить пару сотен фунтов, – предложил Эндрю. – Подумай пока над этим и займись револьверами, а карабины, снайперские винтовки и паровые пушки пока запрещены.

– Теперь о воздушных машинах? – предложил Калин.

Эндрю кивнул. Чак нервно откашлялся.

– Для их испытаний мы построили три больших ангара в лесу к северу от Рима. Мерки туда не залетают, поэтому не знают об их существовании. Если только они обнаружат нас, один-единственный факел, брошенный сверху, – и нам конец. Уже сделаны три шара и еще четыре пока в работе. Ну, и еще проблема с двигателем.

– А что с тем, который был на их шаре? – поинтересовался Калин.

– Он так и остался там, где упал шар. Его закопали.

– И вы не разобрали его?

– Я, конечно, любопытный, но не сумасшедший, – ответил Чак.

– В нем какой-то яд, – объяснил Эмил. – Мы знаем, что мерки, которые раньше летали на том воздушном корабле, умерли ужасной смертью. У них выпали волосы, потом их рвало кровью, а наши люди, которые подходили к машине после крушения, все заболели. Сейчас шестеро из них умерли, причем так же, как и мерки, – облысев и харкая кровью. Те, кто закапывал его, или в больнице, или в могиле.