— Работа чудная, шеф — ангел. Ритуля, извини, я очень устала. Сейчас пойду домой, отсыпаться, а завтра обязательно все расскажу.

— Домой?! Еще ведь только три часа.

— Я же говорю, Егор Александрович — ангел.

Сырникова подхватила сумку и ушла, оставив подругу в недоумении. Такой расклад Рите не понравился.

Скольких нервных клеток стоило ей залезть в компьютер подруги и удалить ее работу. Улучив момент, когда опустеет комната программистов, озираясь по сторонам, дрожащими пальцами Рита шарила по дискам. Где хранится информация, она знала — Олеся не раз при ней открывала папку со своей недописанной программой. Несколько секунд, в течение которых Рита уничтожала файлы, показались ей бесконечными. Она очень боялась, что кто-нибудь застанет ее за этим занятием. Сначала никто ничего дурного не заподозрит, но когда Сырникова обнаружит следы вторжения, ее причастность станет очевидной. Рите повезло: от страха удалось сработать чисто. Она так старательно удалила файлы, что восстановить их стало невозможно.

* * *

Вера. Париж

Жизнь снова швырнула Веру лицом об асфальт, на этот раз о вымытую чистящим гелем набережную Сены. Но сломать ее бешенную целеустремленность было не под силу никому, даже циничной судьбе. Устроившись в какой-то ночлежке для бездомных, Вера принялась обдумывать очередной план достижения всего и сразу. План включал в себя два основных этапа: первый — выкарабкаться из теперешнего жуткого положения, и второй — найти и женить на себе миллионера. О втором Вера пока не думала, она предпочитала решать задачи поочередно.

Долго ломать голову она не стала, выбрала проверенный и надежный способ заработать на первое время. К счастью, с гардеробом и косметикой дела обстояли гораздо лучше, чем в Турции. Были бы в ночлежке горячая вода и шампунь, тогда все стало бы совсем замечательно — с ухоженными волосами совершенно другой товарный вид.

В первый же рабочий день Веру ждало разочарование: в Париже полно турков. Она с тоской ощутила, что не было никакого авиа перелета, шикарный отель ей приснился, и по-прежнему продолжается турецкий кошмар. Снова все повторялось: немытые наглые пижоны, грязные кабаки и унизительно ничтожные заработки. К туркам теперь добавились негры — все ее клиенты, другие на принцессу в изгнании не смотрели. Конечно, было обидно и не справедливо отдавать себя, свою красоту и молодость этим грубым животным, но Вера понимала, что иного выхода сейчас нет. Все закончится, все очень скоро закончится и ей обязательно улыбнется удача, которая останется с ней на всегда.

Вечер выдался тяжелым и тягучим, ночь — еще паршивее. Измученная, она притащилась в первый попавшийся бар, чтобы прийти в себя за кружкой пива. Обводя зал покрасневшими от усталости глазами, Вера заметила невысокого крепкого мужчину, чуть за тридцать. С виду он был не ее уровня, как минимум, на порядок выше. Такие ею брезговали.

— Угостите даму сигаретой, — сказала она по привычке, ни на что не рассчитывая. Это уже стало рефлексом — предлагаться любому.

— Ну и козел! — выругалась она по-русски, когда несостоявшийся клиент почти исчез за колонной.

Он неожиданно остановился и обернулся: из-под пепельной челки на него смотрели печальные светло-голубые глаза. Взгляд откровенный, нахальный и в то же время беззащитный.

К этой еще молодой, но потрепанной жизнью женщине он вдруг почувствовал жалость. Дешевая, яркая одежда и развязное поведение дамы безошибочно кричали о ее профессиональной принадлежности. Виктор всегда пренебрегал шлюхами, но сейчас неожиданно для себя с ней заговорил.

— Меня еще ни разу не называли «козлом». Мадам, это звучит довольно грубо.

— Ого! Да ты из наших. — Вера искренне удивилась — Виктор довольно сносно говорил по-русски, хотя акцент у него был очень сильным. Она мгновенно оглядела мужчину от стильной прически, до носков дорогих туфель. На свой искушенный взгляд она с точностью до десятков евро оценила всю упаковку визави: костюм, часы, галстук, маникюр — вышло на уровне служащего среднего звена.

— Программист? — предположила она.

— Что, так похож? — Виктор решил не говорить о том, что он прислуга.

— Все программисты из рашки валят. Но ты на эмигранта не смахиваешь — слишком ухоженный. Наши напялят дорогой прикид, обувь, аксессуары за бешенные бабосы купят, а ногти подстричь, как полагается и удалить из ноздрей волосы не считают нужным, поэтому их за километр в любой стране видно.

— Мадам, вы — тонкий психолог, — польстил Виктор, думая о том, что он не так уж и кривит душой — все путаны в какой-то мере психологи.

Вера заулыбалась желтоватыми зубами — комплимент ей особенно понравился.

— Все вы халявщики, — капризно пожаловалась Вера, проснувшись в чистой постели Виктора.

— Если тебя что-то не устраивает, задерживать не стану. Не думаю, что между моей, не богатой квартирой и социальным приютом, ты выберешь последний.

Вера умолкла — Виктор был прав. Она сразу сменила модель поведения: ее любимая роль избалованной девочки для общения с Виктором не годилась. Циники сразу чувствуют фальшь, с ними надо быть настоящей, иначе, будешь выглядеть глупой, и то, в лучшем случае. С другой стороны, это и хорошо, наконец-то можно перестать примерять на себя различные маски в угоду клиенту: от слащавой куклы до тигрицы. С постоянными спектаклями Вера уже забыла, какая она на самом деле.

— Что же, тогда давай договоримся…

— Смотрите на нее, она еще выдвигает условия. Запомни, детка, ты — никто, и звать тебя — никак. Разгневаешь меня, пойдешь отсюда, как миленькая в свой питомник. Что ты из себя представляешь, ворона пластилиновая? У тебя есть образование? А может, папа — банкир, нет? А, ты, наверно, мисс Вселенная. Тоже нет? Так на что же ты рассчитываешь, чучело? Весь твой капитал — это средненькая внешность и возраст. Второе, в вашей профессии, твоим достоинством не назовешь. Двадцать восемь лет. Да ты уже пенсионерка!

— Мне двадцать пять, — зло назвала она свой истинный возраст.

— А выглядишь на тридцатник.

Какой он все-таки хам! Как противно все это слушать, и от того, что Виктор во многом прав, делалось еще противней. И образования у нее никакого, и делать она, по большому счету, ничего не умеет, кроме того, чем в последнее время приходится заниматься. В видеоконференциях Вера всем врала, что ей девятнадцать лет — все три года, что она работала на сайте «Клубничка», ее возраст не менялся. При встречах в живую все-таки приходилось накинуть себе пару годков — Вера кокетливо сообщала, что ей двадцать один. Причем она сама в это начинала верить. Ну, не двадцать один. Во всяком случае, не больше двадцати трех. А этот его тридцатьник прозвучал, словно приговор. Вера замечала на своем лице мелкие морщинки, кожа перестала сиять, как раньше, но ведь это не возрастные изменения, а следы тяжелой и беспорядочной жизни. Они пройдут, стоит только поменять окружающие условия и посетить спа-салон.