Распространение цифровых технологий, внедренных в сферу заботы о детях, имеет сложные последствия. В середине прошлого века, пишет британец, отправляя детей в летние лагеря, родители были спокойны неделями, не получая от своих чад никаких известий. В наши дни за каждым ребенком установлено круглосуточное цифровое слежение. С учетом возможностей современной медицины — за каждым зародышем.

В 2005 году в мировой прессе широко обсуждалась экстравагантная причуда Тома Круза[76]. Известный американский актер приобрел аппарат ультразвукового сканирования, чтобы в домашних условиях следить за развитием зародыша в утробе его беременной супруги Кетти Холмс. Комментируя этот случай, Карл Хонорэ сравнивает стратегию гиперродительствования с фантастической реальностью легендарного фильма «Шоу Трумана»[77], в котором рефлексируется современное увлечение всевозможным цифровым слежением.

Ранее упомянутая информантка О. 37, замужем, мама двоих детей, рассказывает о том, как способы контроля над беременностью в ее опыте изменились всего за одно десятилетие: «…Когда я была беременна старшим сыном, 17 лет назад, не помню, чтобы мне выписывали витамины или делали генетические анализы. Через десять лет, во время беременности младшим сыном, уже были разные анализы и специальные препараты. Врачи „вели“ нас весь срок».

Развитие цифровых технологий изменяет подход к родительской заботе, не только позволяя обнаруживать отклонения в протекании беременности, но и становясь дополнительной мерой контроля над материнским поведением. Любые проблемы, связанные с внутриутробным развитием плода, в популярном воображении приписываются «легкомыслию» женщины, которая «недостаточно хорошо питалась», «недостаточно много гуляла на свежем воздухе», «нервничала, вопреки запретам врачей». Однако гиперконтролю в новой парадигме заботы подвергаются не только матери.

Развивая тему культуры родительской гипер-опеки, Карл Хонорэ пишет о том, что сегодня распорядок дня ребенка с самого рождения порой не уступает расписанию руководителей крупных компаний. «Детство слишком драгоценно, чтобы оставить его детям» — так британский исследователь формулирует главный педагогический принцип Новейшего времени. В результате уставшие «цветы жизни» из обеспеченных семей, практически не имеющие в своем распоряжении свободного времени, становятся особенностью текущей эпохи. Наряду с приоритетной ценностью образования огромную роль в идеологии «интенсивного материнствования» играет потребление. Хонорэ объясняет, что современные родители, стремясь загладить вину за несоответствие недостижимым культурным образцам, пытаются компенсировать дефицит времени покупкой все большего количества игрушек. «Любить» в наши дни, по его мнению, становится синонимом слову «покупать».

Елена Стрельник, исследуя новые материнские идентичности, сформированные потреблением в Украине, отмечает, что, несмотря на уменьшение показателей рождаемости, общий объем рынка детских товаров растет[78]. Исследовательница утверждает, что сегмент детских товаров и услуг, основанный на манипуляциях родительским тщеславием, стирает границу между необходимостью и ее симуляцией. В частности, современный рынок товаров для ухода за младенцами наводнен слингобусами, нибблерами, хипситами, системами докорма у груди и прочими новшествами. Мода на слинги, как результат идеологии «естественного родительства», показывает Стрельник, обернулась формированием потребительской индустрии со множеством сопутствующих товаров: слингокурток, колец для слингов и даже детских слингов для игры в «дочки-матери» и слингокукол. Сфера услуг также не осталась в стороне — появилась новая профессия — «слингоконсультант» — обучающая правильному ношению детей в слингах.

Важное место в родительском потреблении относится к рынку гаджетов. Карл Хонорэ считает, что мобильные телефоны и компьютеры, с одной стороны, позволяют постоянно быть на связи с детьми, но с другой способствуют аморфному образу жизни и, как следствие, появлению новых детских недугов. Обеспокоенность автора книги «Под давлением» вызывает и сама культура коммуникации в цифровых сетях, по его мнению, ослабляющая навыки «живого» общения. Впрочем, он оговаривается, что «моральные паники» по поводу технологических новшеств известны со времен распространения книгопечатания, которое в свое время считалось опасным для воспитания нового поколения.

Еще одной важной темой, которую поднимает Хонорэ, является распространение ювенальной юстиции. Исследователь отмечает, что современные дети наделены субъектностью большей, чем когда-либо в истории. Идеология равных прав родителей и детей, таким образом, ставит новые педагогические задачи — обнаруживать порой тонкую грань между строгостью и жестоким обращением.

В завершение обзора идей и практик заботы, возникших вследствие новейших общественных трансформаций, необходимо упомянуть, что приметой нынешней эпохи является сама возможность выбора репродуктивного поведения. Сегодня многие мои современницы могут выбирать, в каком возрасте производить детей и производить ли, а также способы зачатия и сценарии родительствования, чему отдельно посвящен последний раздел книги. Однако, вопреки популярной риторике природной материнской жертвенности, идеология детоцентризма существовала не всегда. Само понятие детства, с его четкими возрастными границами и особым значением, возникло лишь в эпоху индустриализации. О том, как дети из «бесплатной рабочей силы» и «маленьких взрослых» превратились в «символ будущего» и «цветы жизни», я предложу разговор в двух следующих главах.

Детский мир

Историю института материнства невозможно рассматривать отдельно от истории детства, поскольку способ взаимодействия с детьми связан с идентичностями, которые принимаются взрослыми в различные эпохи. Кто и как родительствует, определяется уровнем общественного производства и смыслами, которыми наделяются различные жизненные этапы в определенный исторический период. Для нас привычно ассоциировать детство прежде всего с идеями нетрудоспособности, сексуальной и эмоциональной незрелости. Педагогические концепции и педиатрические подходы, принятые в XXI веке, строятся на общей убежденности в особой физической и психологической уязвимости детей. Взаимодействие с детьми в наши дни детально регламентируется во всех сферах жизнедеятельности и контролируется многочисленными институтами с целью предупреждения эксплуатации и насилия. Пространства в современных западных обществах разделяются на зоны, доступные и закрытые для детей.