Теперь она по-новому услышала текст сообщения. Оно напомнило ей какую-то молитву. Непосвященный не понял бы ее смысла. Но тот, кто знал, как слушать, выбрал бы только одни растянутые слоги, соединил бы их в слова и понял тайный смысл сообщения. Архондула не могла сделать это на слух. Она снова включила автоответчик и записала длинные слоги. Так она получила от Агаты новое, тайное сообщение:

Докопавшись до истинного смысла, Архондула спросила себя, а что если Агата передавала людям такие сообщения, сама того не сознавая? И тогда она приняла решение. Она поедет на Гидру и увидится со знаменитым архитектором, с которым ее покойная подруга договорилась о встрече. Поедет ради Агаты, а не ради этого долбаного архитектора. Ведь если в тайном послании ее подруги сокрыта правда, то Агата, возможно, тоже будет там, все еще не зная о том, что умерла. Если верить ее собственным расчетам, она не будет знать о том, что умерла, вплоть до 30 июня и сможет каким-то образом присутствовать на встрече Архондулы и архитектора, которую сама же и организовала.

«Такую встречу втроем я не пропущу ни за что на свете», – подумала Архондула, однако на всякий случай все-таки прочитала в газете свой гороскоп на следующий день. Вот что там было написано:

– Зарезервируйте мне, пожалуйста, на завтра авиабилет на рейс Ларнака – Афины и билет на судно «Летящий дельфин» Афины – Гидра, – произнесла Архондула в телефонную трубку.

– Вы госпожа Архондула Нехама? – спросил меня с берега незнакомый человек, когда я сошла с «Летящего дельфина» на берег Гидры. Он стоял на причале и держал на руках, прижимая к сердцу, какого-то мальчика.

Оказалось, этот человек пришел меня встречать. Он знал, что я собираюсь увидеться со знаменитым мексиканским архитектором, и помог мне обосноваться на острове. Его звали Димитрис Хермер, а о моем приезде ему было сообщено неделю назад. Он был наполовину грек, владел ювелирным магазином и кроме украшений продавал в нем еще и кукол с меня ростом; у них были прекрасные прически, нарумяненные и набеленные лица, а вместо тела, рук и ног – шелковые платья, перчатки и чулки. Он сразу же сфотографировал меня среди этих кукол, усадив их таким образом, будто они обнимают меня. В мгновение ока я узнала о Димитрисе все, что нужно знать о человеке, с которым вам еще предстоит встречаться.

Он умел считать и измерять длину и вес на всех языках. Один раз в году, а именно 4 июня, он разрешал всем желающим что-нибудь украсть в своем магазине. В этот день он оставлял незапертыми те витрины, где лежали предметы, которыми он готов был пожертвовать. И люди воровали, а он делал вид, что не замечает. «Что-то надо и богам отдать», – говорил он.

На острове его все любили: дети, картежники, воры; он всегда был к услугам тех, кто приезжал сюда по делам. Жил он не за счет магазина. Средства к существованию ему обеспечивала торговля полевыми улитками, о которых он рассказывал чудесные истории. В Албании у него было небольшое предприятие по их переработке. Улиток он очень дешево покупал в Югославии и потом очень дорого продавал, уже в замороженном виде, по всему миру. Он хорошо пел и танцевал, имел дипломатические способности и мог быть отличным посредником при купле-продаже недвижимости. На Гидре жил потому, что любил ее. Постепенно и я начала привыкать к этому гористому острову, на котором было полно уродливых кошек и лестниц для ослов, рассчитанных не на две, а на четыре ноги.

Растения на Гидре источают пьянящий запах; сквозь сети, сплетенные горячими и холодными ароматами, пролетают кузнечики размером с воробья и ударяются о церковные колокола, издающие слегка фальшивый звук. Ветер с Пелопоннеса пахнет эгейской солью, и чувствуешь мурашки на шее, как может их чувствовать только женщина, в тебе растет желание, а петухи-гермафродиты кудахчут рядом, будто они только что снесли яйцо. Внизу, на причале, погонщики мулов – единственного средства передвижения на острове – поминутно достают мобильные телефоны из сумок, перекинутых через спины животных, и принимают заказы на перевозку. Такси существует только в виде катеров, и на этих маленьких суденышках пассажиры катаются вокруг острова, причем при необходимости могут пересаживаться с одного катера на другой, когда они движутся параллельным курсом, просто перешагнув с одной палубы на другую.

Димитрис сразу же сообщил мне, что встреча с мексиканским архитектором произойдет во время морского путешествия, которое устраивают его друзья. Одна супружеская пара из Мексики, владеющая огромной яхтой, стоявшей сейчас у причала на Гидре, собиралась вместе с архитектором совершить поездку к Кикладским островам. Путешествие должно было продолжаться дней десять, и Димитрис уже с большим жаром готовился к нему. Кроме нас двоих на яхту пригласили еще какого-то доктора, и теперь все ждали его приезда.

Этот доктор – недостающий пассажир – жил в Белграде и работал там в больнице. Всегда, когда мог, он приезжал на Гидру и вместе с Димитрисом и его друзьями плавал по Эгейскому морю. Его давно знали на острове, но сейчас говорили о нем только страшным шепотом. В Югославии шла война, НАТО сбрасывало на Белград и всю Сербию свои бомбы. Димитрис постоянно звонил другу, волнуясь за его жизнь. От Димитриса я узнала о докторе кое-какие подробности. Как только начались бомбардировки, Димитрис пригласил доктора на остров, но тот не мог во время войны оставить работу в больнице. Однажды крылатая ракета попала в дом рядом с больницей. Взрыв разрушил и часть больницы, доктора вытащили из-под обломков, домой он пришел в каком-то оцепенении, ощущая все симптомы контузии. Той же ночью он смотрел по телевизору репортаж CNN о последних бомбардировках Белграда и увидел кадры, снятые камерой, установленной на одной из крылатых ракет. Ракета имела устройство для поиска поражаемой цели, а целью был балкон на верхнем этаже какого-то дома. Ракета должна была влететь в здание через балконную дверь и взорваться в тот самый момент, когда изображение цели, заложенное в поисковом устройстве, совпадет с изображением реального белградского балкона в телекамере ракеты. К своему ужасу, доктор узнал балкон, а потом увидел взрыв, после которого изображение пропало. Это был взрыв, разрушивший часть больницы. Доктору казалось, что он смотрит кадры собственного расстрела. Это произошло ночью 28 мая 1999 года…