который пугал меня до дрожжи, что еще хуже он запретил мне танцевать, а я его ослушалась. Мне хотелось скрыться от него подальше или хотя бы не стоять перед ним практически голой.

— Выпьешь? — чуть кивнув он указал на бутылку вина.

— Нет, я не пью. Может давайте…давай я станцую и пойду работать дальше? — с надеждой предложила я.

— Почему не пьешь? — он неторопливо открыл бутылку и разлил по бокалам, проигнорировав мой вопрос.

— Не люблю, — призналась я. Хотя правда была в том, что мне хватало и пары бокалов, чтобы опьянеть. Не то чтобы я часто это делала.

— Это тебе понравится. Попробуй. — Неторопливо поднявшись с дивана, он протянул мне бокал.

— Спасибо, я не буду. Я же на работе.

— Я уже сказал, тебе не нужно возвращаться в зал. На сегодня ты моя. — И что это значит? Что значит «его»?

Аккуратно взяв протянутый бокал я слегка пригубила.

— Ммм, вкусно. — Солгала я, без всякого энтузиазма в голосе, почти не сумев распробовать вкус. Не в силах посмотреть на него, я просто обошла и поставила бокал на стол. — Я могу начинать?

— Какая нетерпеливая, что же ты желаешь начать? Для начала я хочу поговорить. — От его двусмысленности я слегка покраснела и чтобы отвлечься села на диван. После танца мне было жарко, но сейчас я поняла, что начала мерзнуть.

Кожа дивана оказалась такой приятной и согревающей, что я с наслаждением прильнула к теплу, немного расслабившись. Но стоило мне открыть глаза и посмотреть на Дмитрия, как сонливость рукой сняло. Он не сводил с меня задумчивого взгляда и когда увидел, что я смотрю на него, стал расстегивать свою рубашку. А я застыла в растерянности, рассматривая мужчину. Завороженно наблюдая за тем, как он неторопливо стянул с себя рубашку.

Еще тогда в кабинете я заметила, что у него хорошая фигура, но сейчас в близи я увидела насколько у него развита мускулатура. У него были крепкие накаченные руки и потрясающий пресс. При ходьбе его мышцы перекатывались и сейчас все эти мышцы шли ко мне, а я не знала куда себя деть. При одном взгляде на обнаженный торс и поигрывающие мышцы, я сглотнула. Стоило ему приблизиться к дивану, как я нервно соскочила с него, ударившись ногой о стол и чуть не уронила бокал.

— Ты вроде не так много выпила, чтобы буянить. Расслабься и возьми мою рубашку, тут прохладно. — Он смотрел на меня немного удивленный, — присядь. Тебя ведь Анжелика зовут?

Я непонимающе посмотрела на него, но к счастью быстро вспомнила, что Женя тогда ему сказал, что я Лика. Неужели он и правда не знает, что это я. Или он ведет со мной какую то непонятную игру?

— Да, Лика. — Что бы он не задумал, я решила подыграть. Взяв рубашку из его рук, я надела ее, сразу согреваясь и присела на диван. Мне сразу стало чуть спокойнее, если он и правда не знает, тогда у меня меньше повода для волнения. Но стоило ему сесть рядом со мной, как мое спокойствие пропало. Он был слишком близко, протяни руку и коснешься.

— Какая ты пугливая, кажется я даже слышу, как быстро стучит твое сердце. Ты слишком много работаешь, ты это знаешь. — Почему-то сказал он.

— Это не запрещено.

— Мы тут одни. — К чему он клонит? — ты можешь снять маску, в ней нет необходимости.

— Мне в ней комфортнее танцевать, — уклончиво ответила я. Надеясь, что мой ответ его устроит и он не станет настаивать.

— Но сейчас ты не танцуешь, — продолжил он.

— Но ведь я для этого и пришла. — После моего ответа он неожиданно улыбнулся краешком губ.

— Не переговоришь ведь, упрямица. Сначала выпей со мной, а потом посмотрим.

— Но я действительно не хочу, — не самая удачная идея пить с таким человеком, как Дмитрий. Хотя сейчас его поведение было для меня не привычным. Я вообще ни разу не видела, чтобы он улыбался.

— Чем быстрее ты со мной согласишься, тем быстрее сможешь уйти. Не за чем все усложнять, красавица. — Произнес он уже без тени улыбки на лице. Его взгляд стал жестким и я ощутила, как возникшее между нами тепло, заменилось снисходительностью.

Неужели я на минуту могла подумать, что это человек может проявлять доброту? Он ведь словно бесчувственный камень, да и только. Взяв бокал со стола я выпила сразу половину и почувствовала легкое головокружение.

— По легче, ты же не хочешь опьянеть. — Произнес он, отнимая у меня бокал и поставил его на стол. — Вино, так не пьют. Ты знаешь, что у каждого вина есть своя идеальная температура, при которой оно правильно раскрывается. И вино необходимо до нее довести, — произнес он, погладив меня по руке. От его нежного поглаживания по моему телу пробежали мурашки.

— Перед тем, как открыть вино, нужно обязательно полюбоваться бутылкой, но делать это аккуратно не переворачивая и не делая резких действий. — Его взгляд откровенно скользил по моим губам, шее, опускаясь на грудь и возвращается обратно к губам. В его взгляде читалось нескрываемое желание.

— Никогда не знаешь, какая реакция последует. Игристое вино может оказаться слишком буйно, а вот в красном перемешается весь осадок. — Он все еще говорил о вине? Иначе как объяснить, что в параллель со словами его руки аккуратно начали исследовать мое тело. Вот его рука была на моей ключице убирая волосы за плечо, а сейчас уже он запускает руку в мои волосы вдоль правого виска. Правой рукой, едва касаясь, приподнимая мой подбородок.

— Снять всю фольгу, — его ладони легли на грудь, прошлись по плечам, скидывая на диван рубашку и оголяя мои плечи. Наклонившись он касается его в легком поцелуе. Затем пристально смотрит на мои губы и когда они приоткрываются, медленно наклоняясь, касается в легком едва уловимом поцелуе. После чего продолжает свое исследование и касается губами моей шеи. От этого поцелуя с моих губ неожиданно сорвался толи вздох, толи всхлип, который я была не в силах остановить.

Довольный моей реакцией, он уже увереннее начал свои ласки. Завладев моим ртом он правой рукой обхватил мою талию, не сильно, но уверенно. После чего повалив на диван, посасывая и покусывая, то верхнюю, то нижнюю губу, пока наши языки не сплелись, и я вновь не застонала от тех ощущений, которые рождал во мне поцелуй. Тело словно горело и льнуло к нему, а он уже ласкал мое бедро. Приближаясь все ближе и ближе к месту, где я ощущала небывалое ранее пульсирующее чувство. Когда его пальцы едва