Наконец я повесила трубку и повернулась к компьютеру. Сосредоточиться никак не получалось… Ну конечно же, Коул спит с Иваной! Хотя почему я расстраиваюсь? У меня есть Том, и я никогда не смешиваю личную жизнь с работой. По крайней мере, этим я отличаюсь от Сидры де Симон и ей подобных. Грудь у меня не такого большого размера, жалованье скромное, а дизайнерских вещей нет вообще. И все-таки. Девушке нужно соблюдать определенные правила, даже если ей не по карману последняя коллекция Луи Вуитона, «Гуччи» или «Шанель».

Кроме того, даже если я отважусь увлечься Бранноном, он вряд ли ответит на мои чувства взаимностью. Этот парень – самый популярный актер Голливуда, а я – заурядная журналистка и к тому же страшная зануда. Несовместимость полная!

Ясно: нельзя думать о знаменитости, нельзя верить в искренность его слов. А еще у меня есть бойфренд, которому я никогда не смогу изменить.

Тяжело вздохнув, я склонилась над клавиатурой. Бабник или нет, Коул Браннон меня обворожил. Уверена, и в статье он получится страшно милым.

Черновой вариант текста действительно был готов в половине седьмого. Писать о Бранноне – одно удовольствие: его слова органично выстраивались в историю жизни. Звезды чаще всего не так обходительны, а Коул на вопросы отвечал подробно – из него, в отличие от других, слова клещами вытягивать не приходилось. Выключая компьютер, я была очень довольна тем, что получилось.

Я подняла трубку, чтобы позвонить Тому, но тут же положила ее на базу. Он сказал: целый день будет дома и ждет меня не раньше десяти. Лучше приду в семь и сделаю ему сюрприз. Вдруг сегодня ночью мы решим все наши проблемы?

В конце концов, неожиданное возвращение домой вполне в духе Джинджер или Мэри-Энн. (Наверное, абсурдно сравнивать себя с героинями «Острова Гиллигана», которых так любит Том… Но я старалась об этом не думать.)

Выключив настольную лампу, я вышла из кабинета и нажала кнопку лифта, радуясь, что все складывается просто отлично. Сделаю любимому сюрприз: приду пораньше и вытащу его в ресторан. Похоже, выходные складываются не так уж и плохо. Можно поближе пообщаться с бойфрендом, можно подольше поспать, а на работу вернуться завтра после обеда – как раз успею выверить факты и отредактировать.

К черту Коула Браннона – сегодня ночью мне будет очень хорошо.

Спустившись в метро, я проехала на маршруте «Пи» до Восьмой улицы, прошла пешком несколько кварталов до Второй авеню и, открывая дверь квартиры, весело напевала. Всю дорогу только о Томе и думала. Вероятно, поэтому прохожие так странно на меня смотрели: молодая девушка что-то бормочет себе под нос, а в глазах – страсть.

На Сент-Маркс-плейс я заботливо прихватила бутылку своего любимого мерло, уже представляя, как сложится вечер. Выпьем по паре бокалов, а потом отправимся к «Мэри-Энн» – не к девушке из сериала, а в отличное мексиканское кафе на нашей улице, куда мы частенько ходили, когда только начали встречаться. Вспомним старые добрые времена, будем болтать, смеяться, закажем по коктейлю и одно буррито на двоих, а потом десерт: ванильное мороженое и пончики, пока живот не заболит. Дома все тоже будет как раньше: вино, долгие беседы и любовь. Уверена, нас ждет незабываемая ночь!

В квартире было темно, лишь из-под двери спальни выбивалась тонкая полоска света. Там играла музыка, и я догадалась: Том снова заснул. Это на грани фантастики: он спит по восемнадцать часов в день! Неудивительно, что работа над романом идет черепашьим шагом!

Впрочем, сегодня мне это только на руку. Стараясь не шуметь, я оставила на кухонном столе вино и свои распечатки и улыбнулась, представив, что сейчас сделаю. После работы я всегда такая нервная и взбудораженная. Может, если неслышно пробраться в спальню, разбудить его поцелуем и юркнуть под одеяло, мы займемся любовью еще до того, как откроем вино и отправимся в ресторан? Сегодня все будет иначе, все изменится.

Стараясь двигаться неслышно, я поставила рядом с бутылкой два высоких бокала и, вздохнув, отрегулировала бретельки «Вандербра», чтобы немного поднять свою маленькую грудь. В таком бюстгальтере даже у меня появляется заманчивая ложбинка. Да здравствует «Вандербра», мое секретное оружие в соблазнении Тома!

Коул Браннон внезапно стал таким же чужим и далеким, каким был до нашей встречи. В самом деле, зачем нужна кинозвезда, если есть шикарный бойфренд?

Я вышла из кухни и на мгновение застыла у двери в спальню, глупо улыбаясь своим мыслям. Музыка такая громкая! Только мужчины способны спать под оглушительный аккомпанемент!.. Нажав на ручку, я представила, как здорово будет прижаться к Тому. Диск нужно поменять: кто же занимается любовью под «Рожденного в США»? Еще один глубокий вдох, и можно поворачивать прохладный металлический шарик.

– Милый, Клэр пришла! – негромко объявила я, открыв дверь, и хотела добавить: «Соскучился?», но от представшей моим глазам сцены получилось что-то нечленораздельное.

Как я и предполагала, Том был в постели, однако я вовсе не ожидала увидеть там же обнаженную брюнетку с распущенными волосами.

– Что за черт? – стараясь перекричать музыку, заорала я.

Том побагровел и разинул рот от удивления. Красотка смотрела на меня блестящими от возбуждения глазами.

– Что она здесь делает? – завизжала девица, густо краснея под толстым слоем макияжа.

Несмотря на шок и голос Брюса Спрингстина, на максимальной громкости льющийся из стерео-установки – моей, между прочим, – я отметила: ее большая грудь (наверняка силиконовая) до сих пор вздымается.

Я пыталась что-то сказать, но мысли испуганно разбегались; я чувствовала, как безвольно раскрывается рот, а поделать ничего не могла.

– Ты же обещал, что она придет поздно! – захныкала брюнетка и, повернувшись лицом к Тому, зло ткнула в меня пальчиком.

Не сказав ни слова, я выключила музыку, и в спальне воцарилась тишина. Бесстыдница даже не отстранилась.

– Ну? – потребовала девица, снова обжигая меня ненавидящим взглядом.

– Ну, э-э… – не зная, на кого смотреть, лепетал Том.

Неловкая пауза затянулась, а он с каждой секундой становился все краснее и краснее.

Девица показалась мне смутно знакомой, и, всмотревшись в ее лицо, я мысленно перенеслась на корпоративную рождественскую вечеринку, которую Маргарет Уэдерборн устроила в своем огромном пентхаусе. Несмотря на протесты, я привела с собой Тома и, помню, обрадовалась, увидев, как он оживленно болтает с незнакомой пышнотелой красоткой, вместо того чтобы с мрачным видом стоять в углу. Ни подозрения, ни тем более ревности не появилось. Я почему-то решила: это чья-то подруга, жена или сестра, которой на вечеринке так же одиноко, как Тому.

Почти уверена, это она и есть. В моей постели. С моим бойфрендом. Без одежды.

– Закончила пораньше и пришла, – прервала я затянувшуюся паузу, удивляясь своему ровному, совершенно спокойному голосу. Потребовалось все самообладание, чтобы не броситься на кровать и не убить обоих. – А ты, черт возьми, кто такая?