Турецкий решил эту интонацию подхватить.

– Он, между прочим, кроме бесстрашия в свете последних событий приобрел еще и склонность пофилософствовать. Хотя, может, она у него всегда была?

– Ну уж нет! Я помню времена, когда он был очень конкретным парнем. А что, «загрузил» вас философ?

– Да не то чтобы. Просто сорокаминутную речь о том, что зло неизбежно наказуемо, вынести было сложно. Это, конечно, здорово, что он открыл для себя эту простую истину. Лучше поздно, чем никогда. Но меня несколько насторожило, что в эти рассуждения он постоянно вплетал вашего мужа. Все мы взрослые люди, и я слабо себе представляю, что такое можно сделать, чтобы настолько поразить воображение ближних и стать в их представлении эдаким воплощением зла.

На последних словах Смородская улыбнулась.

– Да, да, между прочим, все именно так и есть. Я не знаю, что конкретно Филипп имел в виду, вариантов много, но, если уж хотите называть вещи своими именами, то я вам скажу. Олег стал крайне порочным человеком. Боюсь, что он был таким всегда. Впрочем, это уже не важно. Важно то, что я хочу знать «масштаб бедствия». Я хочу знать, насколько морально уродлив был человек, с которым я прожила много лет и которого любила. Да и сейчас, пожалуй, люблю. Это мои личные счеты с моей собственной жизнью. Я хочу знать, что же он такого сделал, что его все-таки убили! И это при том, что в свое время, когда ситуация была для этого гораздо более располагающая, этого не произошло. Я хочу знать, как же он так кого-то допек? Вот так. Не больше и не меньше. Довольны?

Турецкий молчал. Снизу послышался звук открывающейся двери. Кира, наверное, пришла.

– Дайте хоть какую-нибудь зацепку. Какое-нибудь предположение. Иначе мне действительно придется отправить вас к гадалке.

Смородская молча встала, вышла из комнаты. Чрез полминуты она вернулась и положила на кофейный столик листок бумаги, выдранный из школьной тетради. На нем был номер телефона и имя – Ольга.

Что вокруг много сумасшедших, Алевтина догадывалась. В этом ее убеждала каждая поездка в московском метро. Втиснешься в переполненный вагон в час пик и разглядываешь как минимум сорок минут ожившие офорты Гойи. Лица перекошенные, глазки бегают. Они все удивительно некрасивы, но это уродство даже не в чертах лица, оно откуда-то изнутри… Каждый раз, ловя себя на таких мыслях, ироничная Алька, которая не упускала случая поглумиться даже над самой собой, одергивала себя: «На философствования потянуло, Алечка, родимая! Давно, видать, по любимым бутикам не прохаживалась!» Так оно, в общем, и было: покупка новых туфель являлась тем самым маневром, который безошибочно отвлекал от размышлений о несовершенстве солнечной системы. Не лишенная эстетического чутья, она прекрасно осознавала, глядя на себя в зеркало, всю полноту стилистического несоответствия своей губной помады и тех метафизических изысков, которые иногда «забредали» ей в голову. Она прекрасно помнила, как однажды «квакнула» одному не в меру развитому поклоннику что-то про когнитивный диссонанс, и это всего лишь на вопрос о причинах плохого настроения… Так его, заразу, минут десять от смеха лихорадило. «Алечка, девушка с такими ресницами подобных слов употреблять не должна. Это, раз уж на то пошло, диссонанс стилистический!» И он был прав, поганец, а все равно мир сошел с ума.

Вспоминалась байка, рассказанная другим поклонником, студентом мединститута. Они, значит, практику в дурдоме проходили, возвращались домой, и вместе с ними через проходную преспокойно прошел человек в тапочках на босу ногу, бормочущий себе под нос какую-то околесицу. Прошел, не таясь и не скрываясь, сел в пошедший трамвай и уехал в неизвестном направлении. И какие после этого могут быть претензии к правоохранительным органам?

Похоже, весь контингент местного психиатрического стационара сидит в аидовом «Темном чертоге». Чего там только нет! Человек, у которого в анкете пользователя указан 86-й год рождения, со всей серьезностью размещает в форуме объявление: «Магистр темных искусств набирает учеников». Как и чему он собирается их учить?!

И от подобного бреда «Чертог» буквально ломился. Панюшкин был прав: если ориентироваться на систему координат нормального человека, подозрительными тут кажутся все. Но если видеть маньяка в каждом посетителе этого форума, это дело не будет закрыто никогда.

Алевтина подумала по привычке набрать номер Турецкого. Но не стала этого делать. Не будем беспокоить по мелочам! Да и чем он может тут помочь? В конце концов, не такое уж это эпохальное решение – позвонить Аиду!

Не так сложно и доехать до него. В то самое время, когда Турецкий выходил от Анны Федоровны со сложенным пополам листочком в клеточку в руках, служебная машина Панюшкина притормозила прямо у дверей заштатного ночного клуба, которым заправлял альбинос.

При свете дня дискотека выглядела совсем убого. Вечером тут появлялся какой-то «мультяшный», несерьезный флер таинственности, а сейчас все это выглядело печально. Да, именно печально. Алевтина искренне печалилась, что есть на свете люди, вынужденные развлекаться в подобных заведениях.

Все эти ритуальные убийства, если абстрагироваться от антуража, вполне тянули на какой-нибудь закрученный новомодный роман с погружением в средневековую мистику, раскрытием древних тайн какой-нибудь секты, подпольно творящей тут свои темные делишки с незапамятных времен. Сколько дыму можно было бы напустить, кабы пришло желание написать кровавый мистический триллер в подражание какому-нибудь Дэну Брауну. Но это все в теории… На самом деле все крайне просто и убого. Чувствительная к стилистическим несоответствиям Алевтина ясно поняла: посетители этого заведения способны только на «бытовуху» по пьяни.

Аид встретил их, как родных. Без преувеличения. Кинулся пожимать Панюшкину пятерню. Потом судорожно потряс Алевтинину наманикюренную руку. Провел их в свою каморку, попутно велев давешней мрачной девице за стойкой принести им чайник черного чая.

– Или вы кофе хотите? Или пиво? – спросил он срывающимся голосом.

– Нет, пива, пожалуй, не надо. Рановато будет! – Алевтина рассмеялась.

Он их тут всех на уши поставил. Буквально на уши, можете не сомневаться. Всю ночь просидел за проверкой недавно зарегистрированных пользователей. А их не так уж и мало.

– Я вам говорил, что за своих ребят отвечаю как за себя. И я от своих слов не отказываюсь. Но «свои» ребята – это те, кто участвует во встречах в реале, те, кого я знаю в лицо, причем знаю не первый год. А на форуме народу много, вы видели. У нас некоторые обязательные условия регистрации, конечно, существуют, но я, если честно, не припомню, чтобы кому-нибудь в последнее время было отказано. И народ, кстати, не только из нашего города. У нас сайт интересный, популярный…

Алевтина скептически закатила глаза. По ее личному мнению, «Темный чертог» ничем не отличался от несчетного количества подобных сомнительных ресурсов на пространстве рунета. Не скучнее других, конечно. Что верно, то верно. Психов там точно не меньше, чем у других.