Овидайя поклонился:

– Друг мой, вы, как всегда, точно указали, в чем заключается суть проблемы.

– А потом, – с отсутствующим видом произнес Бейль, – нам нужно будет найти людей, которые не только обладают нужными способностями, но к тому же еще и в отчаянии. Или безумны. Или и то и другое вместе.

Он поднялся со своего места и направился к одной из множества стопок бумаги.

– Идите сюда, Овидайя. Кажется, нам предстоит много прочесть и написать.

* * *

Три следующие недели Овидайя и его друг проводили то в маленьком домике Бейля, то в кофейне «Константинополь». И только когда все их члены немели от длительного чтения и письма, они немного прогуливались вдоль Мааса или брали напрокат лошадей и ехали к морю. Во время таких прогулок Бейль рассказывал своему английскому знакомому о том, что происходит в настоящее время во Франции и Голландии, в каких областях натурфилософии был и есть большой прогресс. Овидайя в свою очередь рассказывал гугеноту о том, как обстоят дела в ученых кругах Лондона. Он рассказывал Бейлю об оживленных дискуссиях, регулярно устраиваемых в «Гресиане» или у «Суона». Описывал некоторые сокровища других ученых, которые ему довелось посмотреть, – например коллекции пугающе больших зубов и костей, добытых в валлийских угольных шахтах, или коллекции очень древних монет, на которых были изображены портреты не Стюартов или Бурбонов, а Александра Великого или Юлия Цезаря.

Однако бóльшую часть времени они проводили не в Голландской республике, а в «République des Lettres» в поисках решения проблем, стоявших перед Овидайей. Для этого англичанин пользовался обширной библиотекой Бейля, которая, однако же, состояла по большей части не из книг, а из писем. Иногда у него возникало ощущение, что весь дом гугенота состоит исключительно из исписанной бумаги.

Бывало, он не видел Бейля целыми днями. У его друга было много дел, в первую очередь из-за труда, над которым он работал, – «Чем на самом деле является наикатоличнейшая Франция в правление Людовика Великого». Хотя его тут же запретили во Франции, в определенных кругах труд вызвал некоторый ажиотаж и привел к тому, что ему стали писать и задавать много вопросов, на которые гугеноту теперь нужно было ответить.

Целыми днями Овидайя, используя каждый лучик становившегося с каждым днем все более редким и кратким солнечного света, сидел в кресле у фронтального окна, изучая отчеты о путешествиях, дипломатические депеши и военные мемуары – все, что мог найти о турках. Затем он читал книги по ботанике и торговле пряностями. Однажды он как раз углубился в чтение одного пассажа в «Меркур Галант», когда услышал, что по лестнице спускается Бейль. Овидайя поднялся и потянулся. Несмотря на то что время было уже обеденное, его друг был одет в халат и зауженные на концах турецкие туфли.

– Ну что, Овидайя, что-нибудь нашли?

– Честно говоря, я натыкаюсь по меньшей мере на такое же количество вопросов, на какое нахожу ответы, Пьер. Хотя теперь я знаю маршрут, по которому движется кофе, в то же время я обнаружил, что турки используют сложную систему пропусков, чтобы следить за путешественниками внутри своей страны. Они потребуются нам, если мы действительно пустимся в путь.

Бейль улыбнулся. Овидайя заметил, что в его карих глазах промелькнули насмешливые искорки.

– Что вас так развеселило?

– Сделать пропуска – на это вы уж точно способны.

Англичанин пожал плечами:

– Я мог бы сделать даже папскую буллу. Для этого мне нужен оригинал и, конечно же, познания в церковной латыни.

– И обе проблемы разрешимы.

– Да, но это был просто пример. В данном случае мне потребуются знания турецкого и арабского языков, а также более подробная информация по системе печатей на пропусках, которые наверняка не обнаружатся в ваших трактатах или письмах.

– Я могу сделать для вас хотя бы копию небольшого турецкого молитвенника, который недавно прислал мне друг из Алеппо. Я слышал, что в Амстердаме и Лондоне его уже поспешно перепечатывают. Но кто вам нужен на самом деле, так это знаток турецких обычаев.

– Совершенно верно. – Овидайя снова опустился в кресло. – Насколько вы продвинулись в отборе потенциальных кандидатов?

Вместо ответа Бейль протянул ему толстую пачку бумаги.

– Всего их чуть больше двадцати.

– Да это же небольшая армия. Я предполагал, это будет четыре-пять человек.

– Я знаю. Но мне показалось, что будет разумнее предоставить вам выбор побольше. Ведь я, несмотря на то что довольно хорошо информирован относительно вашего проекта, все же не могу прочитать ваши мысли. Поэтому кто-то из предложенных мной спутников может вам не понравиться. Кроме того, вам следует помнить о том, что многие откажутся.

Овидайя улыбнулся:

– Это кажется мне маловероятным. По крайней мере, если вы, как я и просил вас, подбирали лиц, склонных к авантюрам.

– Конечно, в меру своего разумения. Как вы знаете, ни с кем из этих людей я никогда не встречался, поскольку по причине своих политических и религиозных убеждений застрял здесь довольно крепко. Я даже не осмеливаюсь поехать в Намур или Льеж, не говоря уже о других местах. Я знаком с этими людьми только по переписке с ними или о них.

– С учетом того, что вы вот уже много лет занимаетесь почти исключительно тем, что пишете письма, я предполагаю, что вы можете понять о человеке по его письмам гораздо больше, чем из непосредственного разговора. Но я считаю, что сумма, которую получат участники в случае успеха, настолько велика, что даже святой Франциск не отказался бы, предложи я ему участие в этом небольшом разбойничьем набеге.

– Вы преувеличиваете.

– Ни в коем случае. – Овидайя слегка понизил голос. – Вчера, как вам известно, я был в здешнем филиале Амстердамского банка.

– И что же?

– Семнадцать открыли там счет на мое имя, и он полнехонек – я мог бы уже завтра купить в Текселе лодку для ловли сельди вместе с командой и капитаном, если бы пожелал.

Пьер Бейль сел на стул напротив Овидайи.

– Не забывайте, что за движениями по вашему счету наверняка пристально следят. И вы не можете замаскировать свои действия наличной оплатой, поскольку с недавних пор все сделки, сумма которых превышает шестьсот гульденов, должны быть подтверждены Амстердамским банком. Таков закон.

– Кажется, вы не одобряете моего внезапного богатства.

– Глупости. Просто я полагаю, что это золото – как дары данайцев. И хотя я по мере сил помогу вам, хочу сегодня еще раз посоветовать вам оставить это дело. У меня есть хорошие связи в Массачусетсе. Могу организовать для вас проезд на судне. Садитесь на него и скройтесь из виду, пока все не закончилось плохо.

Овидайя покачал головой. Удивительно, но при этом он сам себе показался похожим на упрямого ребенка.