– Я ем жареную курочку из погребка, – сообщила я.

– Если бы я была тобой, то поступила бы так же. – Как всегда, голос Пэтти был мягким и бархатистым, как каше мир. – Бедняжка, что ты сегодня пережила!

– Видела новости?

– Девочка, я видела все новости и читала все утренние газеты. И ты не поверишь, кто мне только что звонил.

– О господи, он и тебя доставал? – застонала я.

– Что значит и тебя? Он с тобой говорил?

– Да! Он даже предложил мне взять с собой Купера.

– Боже! – Вот что я люблю в Пэтти.

Она умеет отвечать прямо в точку.

– Это его пресс-секретарь придумал.

– Или Таня, – сказала я, приканчивая ножку и протягивая руку за крылышком.

Знаю, мне следовало бы вместо этого съесть яблоко. Но, к сожалению, яблоко бесполезно. После такого-то дня.

– Если я покажусь на свадьбе, она не будет выглядеть такой стервой. Все решат, что я не держу на нее зла за то, что она разлучила меня с Джорданом.

– Что в действительности не так?

– Мы были уже близки к разрыву, Таня лишь ускорила процесс. И все-таки я не пойду. Как бы неделикатно эти ни выглядело. Здорово придумано – пригласить свою бывшую невесту на свадьбу с другой. Все увидят, что ничего страшного не произошло. Но бывшая невеста не желает там светиться.

– Не знаю, – сказала Пэтти. – Теперь эго модно, судя по тому, что пишут в колонке сплетен «Тайме».

– Плевать, – ответила я. – Я вышла из моды еще в девяностых. Зачем снова начинать? Кстати, а ты сама пойдешь?

– С ума сошла? Конечно, нет. Хизер, скажи бога ради, что случилось у тебя в общежитии? То есть в резиденции. Ты знала эту бедную девочку?

– Да, – сказала я, выковыривая кусочек курицы, застрявший в зубах.

Какое счастье, что подруга меня сейчас не видит.

– Знала. Она была милой девочкой.

– Боже, кто мог сотворить с ней такое? И почему?

– Не знаю. – Я отломила кусочек курочки и, убедившись, что в нем нет ни косточек, ни жил, дала его Люси.

Она мигом сглотнула и посмотрела на меня с грустью, словно вопрошая, куда это он подевался.

– Пусть этим занимается полиция.

– Погоди, – не поверила Пэтти, – что ты только что сказала?

– Ты слышала. Не хочу в это вмешиваться.

– Умница! – Пэтти отодвинула трубку ото рта и сказала кому-то в сторону. – Все в порядке. На этот раз она не будет вмешиваться.

– Передай привет Фрэнку, – проговорила я.

– Она передает тебе привет, – сказала Пэтти мужу.

– Как там ваша новая няня? – Они только что наняли настоящую английскую няню – женщину средних лет.

Пэтти поклялась, что не допустит, чтобы с ней случилось то же самое, что и с Сиеной Миллер.

– О! – проговорила Пэтти. – Няня – просто супер. Мы оба ее боимся, зато Инди ее просто обожает. Кстати, Фрэнк говорит, что гордится тобой. Оставить расследование убийства полиции… Это настоящий прогресс.

– Спасибо, – сказала я. – А вот Магда с этим не согласна.

– То есть?

– Она думает, что копы станут винить во всем жертву. Даже Реджи сказал, что это выглядит как месть, что она, наверное, кому-то насолила.

– Реджи… это торговец наркотиками, который ошивается на углу вашей улицы? – озадаченно спросила Пэтти.

– Да. Он сказал, что поспрашивает у людей. Узнает, что говорят по этому поводу на улице.

– Хизер, прости меня, пожалуйста, возможно, я ошибаюсь, но когда ты говоришь такие вещи, мне кажется, что ты собираешься участвовать в расследовании.

– Нет, – ответила я.

Вдалеке послышался невнятный мужской голос. Потом Пэтти сказала Фрэнку:

– Хорошо, я ее спрошу. Но ты сам знаешь, что она ответит.

– Спросишь меня? О чем? – Мне стало любопытно.

– На следующей неделе Фрэнк выступает в пабе «У Джо», – напряженно сказала Пэтти. – Он спрашивает, не хочешь ли ты присоединиться?

– Конечно, хочу. – Меня удивил ее вопрос. – Обожаю это место.

– М-м-м… он имел в виду несколько другое. – Голос Пэтти все еще был напряженным. – Он спрашивает, не хочешь ли ты выступить вместе с ним?

Кусок курочки застрял у меня в горле.

– То есть спеть с ним?

– Нет, показать стриптиз. Конечно, спеть. – Неожиданно в телефоне зазвучал голос Фрэнка:

– Прежде, чем ты скажешь, нет, хорошенько подумай. Я знаю, что ты в последнее время кое-что написала…

– Откуда ты знаешь? – с горячностью спросила я, хотя отлично знала, откуда.

У Пэтти рот открывается гораздо чаще, чем мой. И она, заметьте, не заталкивает в него такое количество батончиков «Дав», как я. Поэтому носит 6-й размер, а не 12-й, грозящий перерасти в 16-й.

– Неважно, откуда, – сказал Фрэнк.

Он всегда был и остается преданным мужем.

– Ты несколько лет не выходила на сцену, Хизер. Тебе нужно снова попробовать.

– Фрэнк, я люблю тебя, и ты это знаешь. Именно поэтому я говорю тебе «нет». Не хочу портить твое выступление.

– Хизер, перестань. Ты сгорела из-за этого паршивца Карграйта. Я имею в виду старшего, а не младшего. Не слушай его. Уверен, у тебя все получится. Я умираю, хочу послушать, что ты там написала. А ребята с удовольствием тебе подыграют. Соглашайся. Там будет клевая тусовка.

– Нет, спасибо, – сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос не дрогнул и Фрэнк не почувствовал моей паники. – Видишь ли, мои песни – слишком тяжелый рок для группы Фрэнка Робийярда.

– Что? – Фрэнк не поверил. – Не может быть! Они полюбят тебя. Перестань, Хизер. Когда еще у тебя будет возможность попеть в пабе? Это прекрасная площадка для самого тяжелого рока, который только можно придумать. Представь себе: только ты, стул и микрофон…

К счастью, в этот момент раздался звонок на другой линии.

– Упс… – проговорила я. – Мне нужно ответить, вдруг это Купер.

– Хизер, послушай меня, не…

– Я тебе перезвоню. – Я переключила телефон на другую линию, испытав огромное облегчение. – Алло?

– Хизер? – неуверенно проговорил смутно знакомый голос.

– Она самая, – ответила я также неуверенно.

Не так уж много мужчин мне звонят. Тем более что я стараюсь не давать свой домашний номер направо и налево. Никому. Ведь ник то у меня его и не спрашивает.