К тому моменту как тело стоящего на мосту Макса снова уменьшилось, Кэйдена уже и след простыл.

С трудом переводя дух, я поднялась на ноги и помогла Колину. Он поморщился, когда я, не подумав, сжала его раненое предплечье. Я тут же его отпустила, и он бухнулся на землю и потянул меня за собой.

– Ты в порядке? – спросила я, вытирая о штаны испачканные в его крови ладони.

– Да, просто царапина, – ответил он. И нахмурился. – Что с Максом?

Я развернулась. Макс лежал на боку и тяжело дышал.

– Ой! – я кинулась к нему и подхватила на руки. – Ему нельзя превращаться так далеко от дома, на это уходит слишком много энергии. – Встав, я пихнула его Колину.

– Не давай его мне! – воскликнул он, явно не зная, как его взять.

– Ты Ворон! – отрезала я. – Ты как ходячая Завеса! Одно нахождение рядом с тобой восстановит его силы.

Колин моргнул:

– Я кто?

– Ну, возможно, ты Ворон, – пробормотала я, огорошенная таким неожиданным поворотом. Воронов осталось так мало, что большинство членов магического сообщества за всю жизнь не встречали ни одного, даже в Уике их не было много лет. – Так сказал Кэйден, но я бы не стала верить ему на слово.

– Анна, – полуобморочным тоном произнёс Колин.

Я поморщилась, сообразив, что он понятия не имеет, о чём я говорю.

– Прости. Вороны – это хранители Завесы. Они охотятся на опасных существ, из-за которых обычные люди могут узнать о существовании магии, и, как правило, работают в парах с бармаглотами, потому что те не могут выжить в человеческом мире без связи с Завесой. Макс исключение, потому что он живёт с нами, а не с Вороном, и связан с Завесой через дом. «Рэйвенфолл» получил своё название в честь первого бармаглота, ставшего партнёром человека тысячелетия назад, – и от него же после образовался термин «Воронья стража». – Я стала расхаживать по мосту, пытаясь разложить всё по полочкам. – Но если ты правда Ворон, значит, твои родители тоже ими были, как и Лиам. А теперь выясняется, что их убили какие-то магические существа. Это не может быть совпадением, Колин.

Как и то, что Кэйден был из Уика и что Колин приехал именно в «Рэйвенфолл». Что происходит?

Колин без сил прислонился к перилам. Одно дело – узнать о магии, и совсем другое, когда тебе говорят, что ты сам относишься к магическому сообществу. Прибавьте к этому тот факт, что за ним охотится злой дух и его неизвестный босс, – и впору удивляться, как он вообще ещё стоит на ногах.

– Ты как? – спросила я, останавливаясь.

– Нормально, – медленно ответил он. – Просто это сложно переварить. Если бы… Если бы только мои родители рассказали мне обо всём этом. Если бы только они меня подготовили… – Он помолчал. Его глаза вспыхнули гневом. – Ужасно, что их нет рядом, чтобы помочь. Почему они ничему этому меня не научили?!

Я попыталась ободряюще улыбнуться, но мне всегда это плохо давалось. Если верить Каре, у меня при этом такой вид, будто я наступила на гвоздь. Вместо этого я сказала:

– Мне очень жаль.

И этого оказалось достаточно, чтобы выражение лица Колина смягчилось, но он всё равно был расстроен, судя по тому нервному движению, каким он взлохматил себе волосы.

– Они говорили, что мы в программе защиты свидетелей, поэтому нам нужно постоянно переезжать. Но если это всё правда – получается, мы на самом деле бежали от Кэйдена и того, на кого он работает? Будем считать это первым шагом на пути выяснения, почему их убили.

– Это объяснило бы и последние слова Кэйдена, – сообразила я. – Насчёт того, что они придут за тобой в Самайн.

Ответить Колин не успел. Послышался металлический лязг, и я похолодела, с запозданием вспомнив, где мы находимся. Из-за ивы за нами наблюдала пара жёлтых, светящихся в темноте глаз. По воздуху поплыл густой запах меди.

Я сместилась ближе к Колину:

– Нужно уходить. На этом мосту хозяйничает рэдкеп.

– Кто?

– Ирландский гоблин. Пропитывает свой колпак в крови убитых им существ. Дружелюбием не отличается. – Я потянула побледневшего Колина за собой по мосту. – Пойдём к моей бабушке. Может, она прольёт свет на то, что Кэйден тут делает.

Я повела его назад через парк на Уиллоу-стрит. Я часто приходила в «Сад фей» порисовать – не на мосту, разумеется, – поэтому знала все его тропы как свои пять пальцев. И в каждый свой визит сюда обязательно заглядывала в «Мерроу», чуть дальше по улице, потому что бабушка всегда знала, когда я оказывалась неподалёку.

По пути я поглядывала на притихшего Колина. Злые духи – жуткие создания, он заслуживал огромного уважения за свою храбрость в бою с Кэйденом, пусть это ни к чему хорошему и не привело. Я хотела ему об этом сказать, но испугалась, что он решит, будто я утешаю его из-за проигрыша. Ну почему мне так тяжело даются разговоры?!

Кафе «Мерроу» располагалось в старом доме в викторианском стиле с ярко-красными стенами, притаившимся за цветущими вишнями. Маленькие розовые и белые лепестки усыпали густые лужайки и собирались в дождевых лужах. На крыльце, положив голову на передние лапы, лежал огромный пёс с такой тёмной сине-зелёной шерстью, что она казалась чёрной. Макс зашипел на него, когда мы подошли, и пёс поднял угловатую морду.

– Прости, мистер Конноли, – сказала я. – Он не в духе.

Глаза пса полыхнули красным, и Колин судорожно вдохнул. Я втащила его мимо Ку Ши в кафе, где нас встретили умопомрачительные ароматы бабушкиной свежей выпечки.

В «Мерроу» не было ни души, большую часть его посетителей составляли те, кто шёл гулять в «Сад фей», а из-за дождя таких смельчаков сейчас не нашлось. Почти весь торговый зал занимал Г-образный прилавок, заставленный подносами с клубничными и овсяными сконами, корзинками с печеньем с арахисовым маслом и шоколадной крошкой и сотнями крошечных стеклянных баночек с разным чаем.

Бабушкин чай был известен на весь Уик за его способность влиять на эмоции и чувства. Лавандовый с мёдом рассеивал тревоги, а красный с карамелью пробуждал старые воспоминания. Моим любимым был «эрл грей» с ванилью, дарящий приятные сны.

В дверном проёме за прилавком, ведущим на кухню, показалась бабушка.

– Анна-солнышко! – Она всегда прибавляла к моему имени «солнышко», и это звучало как одно слово.

На первый взгляд она могла показаться обычной милой старушкой, но если присмотреться, можно заметить на её морщинистой светлой коже кельтские татуировки и что концы её седых волос, забранных в неаккуратный узел, выкрашены в огненно-красный цвет.

– Привет, бабушка, – улыбнулась