— Большое спасибо, что разрешили нам посмотреть дом, — сказал доктор Нэш.

— О, ну что вы! — воскликнула женщина с забавным смешком.

Я подумала: она, наверное, катается верхом или любит возиться с цветами.

— Вы многое изменили в доме с тех пор как въехали? — спросил доктор.

— Не очень, — ответила она. — Так, кое-что.

Я бросила взгляд на песочного цвета паркетные доски, белые стены, светло-бежевый диван, современные картины на стенах. Представила дом, откуда уехала утром, — и поняла, что он ничуть не похож на этот.

— Вы помните, как здесь все было, когда вы переехали? — спросил доктор Нэш.

Аманда вздохнула.

— Не очень хорошо, к сожалению. На полу был ковролин, песочного цвета, кажется. А на стенах обои. Насколько я помню, в полоску.

Я попыталась представить комнату, которую она описала. Ничего.

— Тут был камин, мы его убрали. А теперь я жалею. Был бы оригинальный элемент обстановки.

— Кристин! — позвал доктор Нэш. — Что-то вспоминаете?

Я покачала головой.

— Может, имеет смысл пройтись по всему дому?

Мы пошли на второй этаж. Там были две комнаты.

— Джайлз часто работает дома, — проговорила Аманда, когда мы заглянули в первую. Большую часть комнаты занимали письменный стол, картотека и книги. — Кажется, у прежних хозяев здесь была спальня. — Она взглянула на меня, но я ничего не сказала. — Эта комната чуть больше, чем вторая, но Джайлз не может здесь спать: она выходит прямо на дорогу. — Аманда помолчала. — Он архитектор. — Я тоже молчала. — Какое совпадение, — продолжала хозяйка. — Муж купил этот дом тоже у архитектора! Мы познакомились с ним, когда приехали смотреть дом. Джайлз сразу с ним подружился. Уверена, нам удалось сбить цену на несколько тысяч исключительно из-за общности интересов. — Еще одна пауза. Не знаю, может, она ждала благодарности. — Джайлз открывает собственное бюро.

«Архитектор, — подумала я. — Архитектор, а не учитель, как Бен». Наверное, Бен продал дом не этим людям. Я попыталась представить кровать вместо стола со стеклянной столешницей, обои и ковер вместо деревянных панелей и выкрашенных в белый цвет стен.

Доктор Нэш повернулся ко мне:

— Ну что?

Я снова помотала головой.

— Ничего. Я ничего не могу вспомнить.

Мы зашли во вторую комнату, потом в ванную. Во мне ничего не «щелкнуло», и мы вернулись вниз, на кухню.

— Может быть, все-таки выпьете чаю? — спросила Аманда. — Я буду рада. Все уже готово.

— Нет, спасибо, — сказала я. Помещение было нарочито простым. Резкие линии. Техника белая, хромированная. Рабочая поверхность напоминала цементный блок. Единственным цветным пятном была широкая ваза с лаймами. — Наверное, мы уже скоро пойдем.

— Да, конечно, — сказала Аманда.

Ее активная готовность помочь уступила место разочарованию. Мне даже стало неловко; она явно рассчитывала, что визит к ней станет чудом, которое меня исцелит.

— Могу я попросить стакан воды? — сказала я.

Она тут же просияла.

— Ну конечно! Позвольте я налью!

Она протянула мне стакан с водой, и в ту самую секунду, в тот миг, когда я взяла у нее стакан, это произошло.

Аманда и доктор исчезли. Я была одна. На столе, на овальном блюде, влажно поблескивала разделанная тушка рыбы. Я услышала чей-то голос. Мужской голос. Мне показалось, что он принадлежит Бену, но лет на тридцать моложе.

— Белого вина открыть? — крикнул он. — Или красного?

Я обернулась и увидела, как он входит в кухню. В ту самую кухню, где я только что стояла рядом с Амандой и доктором Нэшем. Правда, стены теперь были другого цвета. В каждой руке Бен держал по бутылке вина, это был тот же, знакомый мне Бен, но очень стройный, почти без седины и с усиками. И он был голый. Его член был возбужден и забавно подпрыгивал при каждом шаге. У него было гладкое, молодое тело, мышцы груди и рук четко очерчены, и меня просто захлестнуло желание. Я судорожно вздохнула — и рассмеялась.

— Ну что, белого? — сказал он и тоже рассмеялся, затем поставил бутылки на стол и подошел вплотную ко мне. Он крепко обнял меня, я закрыла глаза, мой рот невольно приоткрылся, и я стала жадно целовать его, тут же почувствовала, как его член уперся мне между ног, и обхватила его рукой. Но даже в тот момент, когда мы целовались, я думала про себя: «Я должна запомнить эти ощущения. И записать все подробно. Я обязательно все запишу».

Я вся подалась к нему, он начал раздевать меня, пытался расстегнуть молнию на платье…

— Ты что! — сказала я. — Не надо… — но произнося эти слова, пытаясь остановить его, я в то же время точно знала, что еще никогда так не хотела ни одного мужчину. — Идем наверх, — прошептала я. — Быстро!

Мы пошли на второй этаж, на лестнице он сорвал с меня остатки одежды, и вот мы уже в спальне с серым ковролином и обоями с синим рисунком… и все это время я продолжала думать: вот что я должна описать в своем новом романе, я должна запомнить свои ощущения.

Тут я споткнулась. Раздался звук разбитого стекла, и видение испарилось. Словно пленка с фильмом прокрутилась до конца, на экране запестрели помехи, точки, беспорядочные тени. Я открыла глаза.

Я стояла на том же месте, на кухне, но передо мной снова был доктор Нэш, чуть поодаль Аманда, оба не сводили с меня тревожных, испуганных глаз. Это я разбила стакан с водой.

— Кристин! — сказал доктор Нэш. — С вами все в порядке?

Я молчала. Я не знала, что должна чувствовать. Ведь сейчас впервые я по-настоящему вспомнила своего мужа.

Я снова закрыла глаза и попыталась вернуть эту сцену. Тушка рыбы, вино, мой муж, усы, его нагота, болтающийся пенис — но ничего не вышло. Воспоминание исчезло, испарилось, словно его и не было, словно настоящее поглотило его без следа.

— Да, — сказала я. — Все в порядке…

— Что случилось? — перебила Аманда. — Что с вами?

— Я кое-что вспомнила, — сказала я.

Руки Аманды взметнулись ко рту, на лице восторг.

— Правда?! — произнесла она. — Как замечательно! Что же вы вспомнили?

— Прошу вас… — сказал доктор.

— Своего мужа, — ответила я. — Я вспомнила своего мужа.

Аманда была явно разочарована. Казалось, она хочет сказать: и это все?

— Доктор Нэш! — сказала я. — Я вспомнила Бена!

Меня начало трясти.

— Отлично, — сказал он. — Отлично! Потрясающе!

Мы все вместе вернулись в гостиную. Я опустилась на диван. Аманда принесла мне горячего чая и блюдце с печеньем. «Конечно, она не понимает, — думала я. — И не может понять. Я ведь вспомнила Бена. И себя, совсем молодую. Как мы с ним были вместе. Теперь я знаю, что у нас была любовь. Мне не нужны другие доказательства. То, что я увидела, было так важно! Вряд ли эта женщина когда-нибудь испытает подобное».