— Сейчас 4 утра. До подъема еще час. А ты-то чего так рано встал?

— Я и не ложился. А ты заткнись и уводи свою подружку из-за стола, я посуду мыть буду. Ваши дрыхнущие рожи меня нервируют.

Даня прогнал нас из-за стола. Мы сделали чай и пошли на крыльцо. Дима выпил свою порцию и начал делать ката.

— Каждый день: утром и вечером — говорил он — Это успокаивает и приводит мысли в порядок. Такая своеобразная медитация.

— Научишь меня? Может, и мне поможет.

Я вспомнила, как Дима говорил, что хочет стать тренером.

— Что? Возиться еще с тобой? — усмехнулся он — Ладно, может это и правда тебя усмирит. Побуду мастером — мне будет полезна практика.

Потом Дима поехал в школу, а я — в Витину хижину. На этот раз они решили не пытаться меня выгонять. Егор подсунул мне под нос половину своей стопки листов:

— Делай этим мелким домашку по русскому. Так и быть, доверю это дело тебе.

Совершенно не надеюсь на какую-то долю с работы, но она мне и не нужна.

Это так странно, необычно… Какое-то непривычное, давно забытое ощущение тепла и уюта наполнило мое тело, когда я сделала глоток горячего смородинового чая, который подсунула Стеша. Из-за всей этой суматохи, которая свалилась на меня в последние дни, я совсем перестала обращать внимание на приятные мелочи. Сплошная беготня, паника, нервы. Критический недосып в конце концов. Что же произошло? Что это было? Что это все значило? Что будет дальше? Об этом я размышляю, сидя в Витиной хижине и периодически отвлекаясь от тетрадок на солнышко, робко выглянувшее из-за туч.

Я провела в Витиной хижине весь день.

ГЛАВА 7

Родители остались на работе на выходные, так как начальство сочло мамино исследование сенсационным. Уже к понедельнику ей нужно подготовить подробную презентацию, папа остался ей помогать. Люди из, фактически, самых верхов на самом деле поверили в то, что Аня может оказаться Избранной. И скоро вокруг этого поднимется невероятный кипиш. Все будут говорить только об одном, народ будет взбудоражен мыслью о том, что главная загадка деревни вскоре может быть разгадана, а жители — освобождены от многолетнего заточения толщи водных стен.

***

Я пришла к Диме на первую тренировку. К несчастью, на улице тусовался Даня. Увидев меня, он тут же свистнул брата:

— Братец, тут твоя шлюшка пришла!

Дима через секунду выбежал на крыльцо и, ловким прыжком перемахнув через перила, бросил мне:

— Полина, не слушай его!

— Извини за него — добавил он после паузы.

Я испытала облегчение, когда Даня зашел в дом.

Дима понял, что сейчас самое время рассказать мне о причине такого поведения его старшего брата.

— Когда-то, когда я еще не родился, у Дани была сестра-близняшка.

В целом, уже после этой фразы мне все стало ясно.

— Знаешь, близнецы они ведь как единое целое, не могут друг без друга. Такими были и Даня с Катюшей. Мама рассказывала, что они всё делали вместе. Любили хулиганить: воровали с соседских грядок, лазали по крышам чужих домов. И всегда спали в обнимку. Им было по пять лет, когда это произошло. Близнецы сидели на кухне с мамой и папой во время Покрышки. Даня с Катюшей в такие моменты всегда с огромным любопытством наблюдали за водой через окно. Их, как и всех детей, с самых ранних лет предостерегали об опасностях Волны, учили всегда быть крайне осторожными и не приближаться к окнам. Они всегда с трепетом и внимали этим наставлениям, вели себя во время Покрышки как примерные дети, какими их на самом деле назвать можно было с трудом. Но… — Дима сделал паузу, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Мне показалось, что он вот-вот заплачет — А еще… Мама тогда как раз была беременна мной. Ей вдруг поплохело, и папа пошел проводить ее до кровати. Вдруг они услышали, как распахивается окно, и резкий водяной поток врывается внутрь, затопляя помещение. Папа вернулся на кухню, смог подобраться к окну и даже закрыть его, но было уже поздно. Катюша лежала на полу, прикрытая водяным одеялом. Вода сбила ее с ног, и та очень неудачно ударилась головой о край стола — Дима опять сделал небольшую передышку — Даня долго не хотел верить в ее смерть и два дня не отходил от сестрёнки, пытаясь «разбудить». Спал рядом с ней на полу кухни, пока родители наконец не унесли тело.

Вскоре родился я. Для родителей это стало утешением, но не для Дани. В ее смерти он винит всех и себя в том числе, но отыграться решил на мне. В детстве мы часто оставались друг с другом наедине. Он всегда меня ненавидел, а когда я немного подрос, начал меня бить. Собственно, из-за этого я пошел заниматься каратэ, едва поступив в школу. Проводил на тренировках все свободное время. Не только ради того, чтобы отточить мастерство, но и чтобы как можно дольше не возвращаться домой. Если хочешь, чтобы каратэ помогло в реальной жизни, нужно действительно очень много заниматься. Мне не нужны были никакие победы в соревнованиях и пояса, я лишь хотел перестать бояться, научиться защищаться от обиженного на весь мир старшего брата.

Из Диминых глаз потекли скупые слезы, он изо всех сил сдерживался, чтобы не разрыдаться. Немного успокоившись, он сказал:

— Только спустя время я стал относиться к каратэ еще и как к искусству, пути к познанию себя.

***

— Не расслабляй кулак. Стойку подлиннее. Не той рукой делаешь — постоянно поправлял меня Дима, когда я пыталась делать самые легкие ката по каратэ.

Такие, казалось бы, несложные движения на самом деле заключают в себе множество нюансов. Ката нужно выполнять, соблюдая все мелочи, отчего это и становится таким сложным. У меня никак не получается одновременно следить и за стойкой, и за ударом рукой: то шаг длиннее, чем надо, то забываю держать кулак напряженным, то делаю удар «не в тот уровень», как говорит Дима. Это очень неудобно.