— Сказать одним словом — кретин, — сообщил Кусанаги. — Его мать, Кадзуё, съехав от мужа, подрабатывала в конторе своего отца — налогового консультанта. Однако тот скоропостижно скончался, и её источник дохода в одночасье иссяк. Теперь понятно, почему она отказала Томонаге в разводе. Он честно обеспечивал существование и ей, и сыну, благодаря чему Кунихиро закончил старшую школу, не зная, что такое бедность. Какое-то время он пробовал себя на разных поприщах, но, пристрастившись по дурости к азартным играм и походам по злачным местам, работать и вовсе перестал. Долги, о которых узнала Уцуми, тоже связаны со ставками. Его уже давно внесли в чёрные списки компаний, обслуживающих платёжные карты. Однако же, по словам его приятелей по увеселениям, после того, как он поселился у отца во флигеле, все долги были погашены. Иначе говоря, их выплатил Томонага.

— Вот оно что…

Каору почувствовала жжение в груди. Она понимала, почему Кусанаги так пренебрежительно отзывается о погибшем и почему Юкимаса Томонага выглядел так, будто сбросил с плеч тяжёлый груз.

— Точный размер долга выясняет Киситани, но, по моим впечатлениям, речь не о паре миллионов. Сумма по меньшей мере в десять раз больше. В общем, парень — полный кретин.

— Кретин или нет, но, раз его убили, преступник должен быть схвачен, — сказал Мамия, снимая кожуру с мандарина. — Итак, с какого бока зайдём?

— Орудие убийства не нашли? — спросила Каору, и Мамия кисло поморщился:

— Местная полиция прочесала довольно обширную территорию, но пока ничего. Разумней предположить, что преступник забрал его с собой.

— Ну да, оставь он свой японский меч, его бы сходу выследили, — сказал Кусанаги.

— Значит, японский меч?

— Так говорят.

— Это пока не установлено, — сказал Мамия, отправляя дольку мандарина в рот. — Погибшего пронзили острым клинком, он вошёл в спину и вышел из груди. Толщина раны — около пяти миллиметров, высота — около трёх сантиметров. Только из-за подходящих размеров и заговорили о японском мече. Единственный удар нанесён со значительной силой. Патологоанатом, делавший вскрытие, сказал, что если и правда били мечом, то убийца владеет им мастерски. Других ран нет. В лёгких не было дыма, а значит, дом подожгли после убийства.

— Меч или нет, но оружие должно быть довольно длинным, раз человека проткнули насквозь.

— Не меньше тридцати сантиметров, — подтвердил Кусанаги. — К тому же на нём должна была остаться запёкшаяся кровь. С таким по улице не погуляешь. Да и преступника могло обрызгать кровью из раны. Без машины ему не скрыться. Если бы кордоны выставили сразу после поджога, он бы давно попался.

— Не перегибай. Об убийстве узнали только после того, как нашли труп, — сказал Мамия, понизив голос — видимо, из опасения, что их услышат участники следственной группы из местных, сидевшие поблизости. — Кусанаги, продолжай распутывать личные связи погибшего, проверь, не ссорился ли он с кем-нибудь из-за денег. Уцуми, поезжай к Томонаге. Расспроси его про долги сына.

— Ясно, — в один голос ответили Каору и Кусанаги.

— Совершенно верно. Я взял его долги на себя, — спокойным тоном сообщил Юкимаса. Он пытался бодриться, но, на взгляд Намиэ, всё равно выглядел осунувшимся и измученным.

— Где он брал займы? — спросила Каору Уцуми.

— Много где. От крупных касс потребительского кредитования до совсем уж сомнительных уличных ростовщиков. Должны быть расписки, я после вам покажу.

— Буду благодарна. О какой сумме идёт речь?

— Если сложить всё, что накопилось, — пожалуй, свыше пятидесяти миллионов иен[4].

Каору, широко раскрыв глаза от удивления, принялась записывать.

Стоявшая рядом и слушавшая их разговор Намиэ вспомнила то время.

Явившиеся взимать долги мужчины вели себя по-своему благородно, но слова «компромисс» и «радушие» с ними явно не сочетались. Они заметно оживились, узнав, что у Кунихиро есть финансовая опора в лице его отца. Не угрожая напрямую, вкрадчиво и обходительно, они понемногу плели вокруг Юкимасы мягкую сеть. Кунихиро же не только не переживал за отца, видя его терзания, но, наоборот, нападал на него с ещё большей жестокостью, чем сборщики долгов.

«А кто, по-твоему, виноват?» — любил повторять он.

Это из-за своеволия родителей так сложилась его жизнь. Нормальный отец обязан вкладывать в воспитание ребёнка не только деньги, но и личные усилия. Раз уж улизнул от исполнения своего долга, возмести чем-нибудь равноценным, тогда и поговорим. Кстати, он ведь не поступил в институт. А мог бы, если бы его образованию уделяли должное внимание. Стало быть, у него есть право на все те средства, которые должны были пойти на репетиторов и на оплату учёбы в институте… Из уст Кунихиро безостановочно звучали требования денег, и оставалось только восхищаться той изворотливостью, с какой он подыскивал для них всё более надуманные обоснования. Слушая его, грустно усмехались даже сидевшие рядом сборщики долгов.

«Почему бы тебе не объявить себя банкротом?» — подумала тогда Намиэ. Но ей не хватило смелости произнести это вслух. Всё-таки она была ему чужая, а самое главное — она понимала, что чувствует Юкимаса. В глубине души он хотел извиниться перед Кунихиро. Отец не возражал против абсурдных доводов сына, потому что считал себя причиной его падения.

В итоге Юкимаса распродал по частям принадлежавший его семье земельный участок и погасил долги. Намиэ не знала, насколько велико его состояние, но догадывалась, что в роскоши он не купался.

Между тем Каору продолжала наседать с вопросами о долгах Кунихиро, спорах вокруг них и возможных ссорах с соседями. Пожалуй, она уже собрала о нём достаточно сведений.

— К слову, среди знакомых господина Кунихиро никто не держал дома японские мечи? — спросила она.

— Японские мечи?

— Или любое другое холодное оружие с длинным клинком. Может, у кого-то такое было или кто-то упоминал о таких людях?

Юкимаса отрицательно покачал головой:

— Ничего на ум не приходит. Значит, сына убили японским мечом?

— Пока точно не установлено. Известно только, что орудие убийства было длинным. Если у вас нет догадок — ничего страшного.

Задав ещё несколько вопросов и взяв копии расписок от кредиторов, Каору наконец удалилась.

— Чую, нам предстоит ещё много таких разговоров, — вздохнул Юкимаса, и тут же раздался сигнал домофона. Намиэ ответила; гостем оказался Соскэ Конно.

— Я был неподалёку по работе и решил заглянуть в гости, — произнёс он в микрофон.

— Пусть заходит, — сказал хозяин дома, и Намиэ пригласила Конно в гостиную. Юкимаса удалился в свою комнату. Должно быть, не хотел их смущать. Он знал, что они встречаются.