куда быстрее, чем я ожидал, и уже через пять дней блокирующие доступ к Источнику в бухте порта чары погибшего Мага Заклятий были развеяны. После этого ещё два дня ушло на работу с несколькими Источниками поменьше, где дела обстояли особенно запутанно — а дальше я решил не задерживаться здесь и отправляться к своим. Добрынин отпускать меня поначалу не хотел, но я сумел доказать, что здесь уже и без меня управятся, а вот там — вопрос. Ведь я уже точно знал, что дивизия Сахарова была слабейшей из всех прибывших с новым командующим… Именно поэтому нам в усиление дали целый батальон пилотируемых големов — но при этом толковых специалистов по ритуальной магии там отродясь не водилось. По штату такие отряды были положены не меньше чем соединениям вроде Корпусов да сводных бригад аналогичных размеров. С этим Добрынин при всем желании спорить не мог, и потому пусть с неохотой, но согласился.

В это время в городе начали ходить слухи о том, что вскоре к нам ожидается прибытие значительного подкрепления. Вроде кто-то из тех, кто уцелел в битве за Хабаровск, сумев прорваться через блокаду Цинь и уйти в сторону глубинных провинций Империи… Откуда их уже завернули сюда, в Магадан, после нашей победы. Подробности мне были неизвестны — один из вечеров, что я решил провести за бутылкой и картами с офицерами-ритуалистами из армейской спецкоманды не сделали нас друзьями, так что особо со мной не откровенничали — насколько я слышал, был какой-то неофициальный указ Добрынина не распространятся на эту тему. А генерал-аншеф, несмотря на свой кажущийся относительно добродушным нрав, имел в военных кругах репутацию человека жесткого. Да и в целом, надо признать, я не лучшим образом умею заводить приятелей, и знакомство с командой вышло не самое удачное… Неудивительно, что они относились ко мне с ледком и сторонились. Почти каждый вечер я в итоге просто уделял тренировкам и изучению имеющейся в штабе информации о том, как обстоят дела с вторжением Цинь.

Нет, в целом — аристократы, особенно военные офицеры, были народом лихим и потрепаться любили… Вот только конкретно ко мне у них почему-то было подчеркнуто суховатое отношение. Впрочем, оно и неудивительно — Старший Магистр в двадцать, что на голову превосходил их самих, счастливчик, родившийся с золотой ложкой во рту и достигший всего с помощью родичей и при покровительстве могущественного патрона в лице Второго Императора, вот кем я был в их глазах. Они же, оттянувшие честную армейскую лямку, выходцы из мелких и средних дворянских семей, что к седым годам в большинстве своём оставались Мастерами да Младшими, изредка — Старшими Магистрами, ко мне они относились с тщательной скрытой неприязнью.

Нашелся даже дурак, в первый день нашей совместной работы в порту постоянно лезший под руку с советами, поучениями и критикой. Всячески демонстрировал, что главный я в их команде только формально, мол, подвинься, мальчик, тут взрослые будут работать. Я, признаться, уже подотвык от подобного к себе отношения — за последние месяцы, что я путешествовал с флотом через Сибирь, все уже успели более менее свыкнуться с мыслью, что ко надо относится серьёзно. Ну а уж после всего, что я устроил при штурме города и после него последние сомневающиеся в моих силах и правах исчезли окончательно.

А тут, нате вам, получи и распишись — новые люди, которые знакомы лишь со слухами обо мне, и которых коробит при мысли о том, что бы подчиняться «сопляку»… В лицо мне этого, конечно, никто не сказал — но по поведению всё было ясно.

Понимал ли я их, чисто по человечески? Конечно понимал, мне бы тоже не понравился непонятный сопляк, которого поставили мной руководить. И плевать, что там начальство по этому поводу говорит — начальство далеко, где-то там, а сопляк вот, глаза мозолит.

Остановил ли меня факт того, что я прекрасно понимал причины их поведения? Заставил ли хоть в самой малой степени смягчиться или быть мягче в процессе объяснения кто есть кто? Ничуть.

— Изюмов, — холодно посмотрел я тогда на чванливого кретина. — Мне кажется, до тебя и твоих людей ясно донесли, что главный здесь я и вы все — лишь поступившие в моё распоряжение помощники. Или я в чем-то ошибаюсь?

— Ошибаетесь как минимум в том, что позволяете себе подобную фамильярность, — сверкнул тогда лидер этой команды чародеев в ранге Старшего Магистра. — Мы с вами на брудершафт не пили и бок о бок не воевали, юноша. И если вы не заметили — на мне генерал-майорские погоны, так что я старше вас по званию.

И замолк, довольный тем, что посчитал, видимо, «суровой отповедью». Подождав некоторое время и не обращая внимания на интерес, с которым остальные ритуалисты прислушивались к нашему разговору, я поднял вопросительно поднял бровь, поинтересовавшись:

— И? Где в том потоке глупости, что ты на меня вывалил на меня, ответ на заданный мной вопрос?

— Смените тон, юноша, — процедил задетый генерал. — Не знаю, по какому недоразумению вы поставлены на должность нашего временного руководителя, но не сомневайтесь — сегодня же вечером я подниму этот вопрос в ставке командующего, и всё встанет на свои места! Я не собираюсь позволять какому-то сопляку, пусть и достигшему шестого ранга, позволять окончательно запутать тот клубок чар, с которым мы имеем дело! Я…

— Изюмов, — вздохнул я. — Сейчас я тебя ударю. Приготовься и постарайся защититься.

— Что? Да как ты!..

— Раз, — хрустнул я шейными позвонками.

— Да что ты о себе…

— Два, — лениво продолжил я, наблюдая, как багровеющий генерал тем не менее возводит защиту вокруг себя. — Три!

Меж нами было десять метров — ничтожное расстояние для меня, особенно когда я полон сил. С другой стороны — считал я нарочито медленно, и по факту у начавшего на счете «два» колдовать чародея было аж секунды четыре, а то и пять на то, что бы возвести защиту. Ничтожно мало для чар шестого ранга, да даже для пятого, особенно если ты не под убойной дозой алхимических стимуляторов, разгоняющих сознание, ускоряющих реакцию и вообще много чего полезного дарующих… Пусть и на краткое время.

И