– Эвакуируйте гражданских лиц из здания, – приказала Кэм, прислушиваясь через передатчик к происходящему на командном пункте. – Задержите их для допроса. Я хочу получить список всех, кто побывал в здании за последние две недели. Я позвоню, когда мы приедем в безопасное место.

Безопасное место оказалось огромным номером на верхнем этаже одного из самых престижных нью-йоркских отелей. Как только они вошли в номер, Кэм сразу связалась с Маком. Тем временем, Блэр молча мерила шагами гостиную. Стоило Кэм закончить разговор с Маком, как Блэр тут же обрушилась на нее.

– Может, наконец расскажете мне, что, черт возьми, происходит?!

– Кто-то оставил вам подарок. До тех пор пока мы не узнаем, что там и кто оставил этот пакет, находиться дома вам небезопасно.

– И вы думаете, что я останусь здесь? – скептически спросила Блэр.

– У меня нет времени спорить с вами. Сейчас имеет значение лишь ваша безопасность, а не ваш комфорт. Когда мне сообщат, что там и каким образом кому-то удалось проникнуть в пентхаус, минуя камеры видеонаблюдения, я смогу сказать вам, когда вы сможете вернуться домой. Нам нужно переоборудовать всю систему охраны и к тому же тщательно проверить вашу квартиру.

– Как насчет моих работ? – спросила Блэр. Она не могла до конца избавиться от дрожи в голосе. – Все мои картины находятся в моем лофте. Он защищен от пожара, но не от толпы небрежных агентов, которые будут обшаривать мою квартиру!

Кэм вспомнила целые горы готовых холстов и незаконченных рисунков, которые занимали половину квартиры Блэр. Кэм понимала, что все это не восстановить в случае утраты, и эти работы, вполне возможно, были бесценны. В глазах Блэр она прочла не беспокойство по поводу возможных материальных потерь, а страх потерять свои творения. Лишиться своих картин для любого художника означало примерно то же самое, как для обычных людей – потерять часть тела.

Кэм кивнула.

– Я все понимаю. Я скажу Маку, чтобы он попросил всех быть осторожными в вашей квартире. Нам придется осмотреть все. Спрятать можно что угодно и где угодно. Если кому-то удалось проникнуть сквозь охрану и оставить что-то у вашей двери, мы вынуждены предположить, что он мог проникнуть и в вашу квартиру. Мне жаль, это все, что я могу сделать.

Блэр посмотрела в глаза Кэм и в глубине ее темно-серых глаз увидела искренность и понимание.

– Спасибо, – прошептала Блэр.

– Как только ситуация снова будет под контролем, я попрошу привезти вашу одежду. Хотите что-нибудь еще?

Блэр саркастически рассмеялась.

– Можно мне другое лицо? Можете сделать так, чтобы кто-нибудь подарил мне день анонимности?

– А как насчет пиццы и пива?

Блэр непроизвольно улыбнулась.

– Если это все, на что вы способны, агент Робертс, то вы совершенно не умеете устраивать свидания. Но, учитывая, насколько ограничены ваши возможности, сойдет и это.

Лишь спустя шесть часов Кэм убедилась, что непосредственной угрозы в здании, где жила Блэр, не было. В обычном коричневом пакете, оставленном перед дверью Блэр, не было никакой бомбы. Собаки-ищейки не проявили беспокойства и ничего не нашли в квартире. Шестеро агентов тщательно обыскали лофт и не обнаружили следов проникновения.

Мак ехал к ним, он вез вещи и все необходимое на несколько дней. Кэм прикинула, сколько времени уйдет на то, чтобы сменить все замки в здании, перепроверить весь обслуживающий персонал, жильцов других квартир, а также проверить всех посетителей, побывавших в здании за последнюю неделю. Она еще не сообщила Блэр, сколько времени ей придется пробыть вне дома, и не горела желанием делать это. Пока они не узнали, как вообще могло произойти проникновение, Кэм не могла отпустить Блэр. Они должны были остаться здесь, по меньшей мере, еще на несколько дней. В номере было две спальни, большая гостиная, бар и широкоэкранный телевизор. Тесновато, конечно, но потерпеть можно.

Кэм услышала стук в дверь. Она быстро пересекла комнату и расстегнула плечевую кобуру, скрывающуюся под пиджаком. Услышав голос Мака за дверью, Кэм расслабилась.

– Что нового? – с порога спросила у него Кэм.

Мак протянул ей посылку размером с обувную коробку.

– Вот, я принес. Саперы и криминалисты уже с этим поработали.

– Прекрасно. – Кэм махнула рукой, приглашая Мака сесть с ней за стол в гостиной. Блэр появилась в двери одной из спален как раз в тот момент, когда Робертс открыла посылку. Кэм подняла голову, и их взгляды встретились. В глазах девушки читался вопрос, который та не осмелилась произнести вслух.

– Присоединяйтесь к нам, пожалуйста, – мирно пригласила девушку Кэм.

Мак бросил удивленный взгляд в ее сторону. Кэм спокойно встретила этот взгляд, но ничего не сказала. Когда Блэр присела справа от Кэм, Робертс внимательно осматривала коробку снаружи. На ней стояло лишь имя Блэр, написанное печатными буквами черным маркером. Коробка была обернута обычной бумагой, скрепленной скотчем. Повсюду на коробке и внутри нее были остатки дактилоскопического порошка. Кэм аккуратно отлепила скотч и раскрыла бумагу. Под ней была картонная коробка. Кэм сняла с коробки крышку и вытащила оттуда единственный листок бумаги. Секунду она смотрела на него, а потом положила листок на стол, чтобы Блэр и Мак могли прочесть то, что было напечатано на бумаге.

Ты так прекрасна.

Зачем ты растрачиваешь себя на тех, кто не ценит тебя по достоинству?

Я знаю, насколько ты уникальна и драгоценна.

Я могу простить тебе твои прегрешения.

Я наблюдаю за тобой.

Я жду, когда ты подашь мне знак.

– Господи! – вырвалось у Блэр.

– Проследи, чтобы Тейлор вернул это в лабораторию, пусть там исследуют бумагу и почерк, – тихо сказала Кэм. – Нам необходимо фотографировать всех, кто появляется перед зданием. Я хочу видеть каждого, кто появляется рядом с домом по нескольку раз, мне нужны фотографии всех подозрительных личностей и всех, кто хоть чем-то не вписывается в окружающую обстановку.

– Это маньяк, да? – спросила Блэр, втайне надеясь на другой ответ.

– Боюсь, что так, – ответила Кэм.

Это был самый худший вариант, который можно представить. Такие люди непредсказуемы, их трудно вычислить, и часто бывает, что до этого они не привлекались к уголовной ответственности. Куда бы ни пошла Блэр, она будет под угрозой. Работа Кэм только что усложнилась в десятки раз, а, учитывая, что Блэр не хотела идти им навстречу, перспектива казалась беспросветной.

– Когда я смогу поехать домой?

– Не раньше, чем через неделю, – честно ответила Кэм.

– Вы наверно шутите! – с недоверием сказала Блэр.

Кэм сухо рассмеялась.