Медлить я не стал. Големы заправили машины, провели обслуживание, и я убрал их в Хранилище, а потом один из големов доставил меня на «Шторьхе» к побережью. Минут двадцать мы летели, после искали место для посадки, а затем на шлюпке отходили подальше от берега, где я достал эсминец. Шлюпку чуть не захлестнуло, но это дело привычное. Трап забортный был спущен заранее, так что я поднялся на палубу и убрал шлюпку.

На палубе я достал остальных големов, и они повели корабль в сторону Чемульпо. Я поставил им задачу кошмарить маршруты и расстреливать японские суда, пользуясь темнотой, которая нам не мешала: оказалось, големы могли подключаться к моему Взору и спокойно работать, я недавно обнаружил такую их способность. Одного голема поставил на мостике за штурвалом, другого – в машинном, третьего – в котельной, четвёртого – в радиорубке, а последнего оставил на палубе, в резерве, он караулил в башне главного калибра. А сам я направился в капитанскую каюту принимать душ и отдыхать.

Поспать в эту ночь мне удалось крайне мало: я приказал голему-рулевому в случае появления какого-нибудь судна или боевого корабля идти к нему полным ходом и сразу будить меня, и он так и делал.

А вообще, рыскать и искать суда противника ночью – дело неблагодарное: столько угля сожжём. Поэтому мы сделали упор на радиопеленгацию: голем находил работающую станцию, наводился на неё, и эсминец бежал по волнам в ту сторону.

Сначала радист сообщил, что в эфире работает одна станция (редки они на судах), судя по направлению, судовая, в открытом море. По прикидкам, на экономичном ходу нам идти до координат этого судна чуть больше часа. Я отдал приказ двигаться к нему и направился спать, на ходу вытирая полотенцем мокрые волосы.

Однако пока мы дошли до места назначения, меня поднимали дважды. Сначала встретили три судна без ходовых огней, два японских и американский рефрижератор, который перевозил мороженые говяжьи туши. Не знал я, что такие суда уже существуют. А хорошо снабжают Императорскую армию. Груз меня заинтересовал, равно как и тот, что был на других судах, уже японских – консервы, рис в мешках, рыба, овощи, сушёные фрукты. В общем, эти три судна перевозили продовольствие, а его я старался брать трофеями в первую очередь.

Радист побежал в башню, я занял место рулевого, а три голема занялись пушками. Ну и сделали мы несколько прицельных выстрелов. Когда болванки бронебойных снарядов прошивают борта и машины судов, то те, паря, останавливаются. Сначала мы подошли к борту американца и выслушали ругань капитана, которого сразу пристрелили. Зачистка прошла молниеносно, живых не осталось, големы работали немецкими МП: в тесных переходах эти пистолеты-пулемёты очень неплохи. На борту эсминца остался я один, благо во время штурма големы ещё и пришвартовали корабль к этому крупному судну, больше раза в три моего «Летучего».

Потом четыре голема вернулись на борт эсминца, на свои посты, а я в компании пятого обошёл морозильники и отправил все туши в Хранилище; заодно и кладовку у камбуза подчистил. Затем мы отошли от борта и пошли к одному из японцев. К слову, к тому времени команды уже покинули оба судна и шустро работали вёслами, чтобы убраться подальше. Мне они были не интересны, и я их не тронул, а направился прямо к кораблям и один за другим опустошил их трюмы. В завершение големы расстреляли фугасами борта судов в районе ватерлинии, оставив их медленно тонуть, и мы направились дальше.

Я только лёг, как меня снова подняли. На этот раз нам встретился одиночный трамп, старая посудина в тысячу тонн водоизмещения, коптившая под японским флагом. Пришлось идти на перехват. А так как весь трюм у неё оказался забит бочками с рыбой – была и живая, и солёная, и сушёная в мешках, – то мы снова пошли на абордаж. Груз – в Хранилище, судно – на дно. А того, кто выходил в эфир, мы так и не нашли, покрутились по тем координатам, но в эфире стояла тишина, и мы пошли дальше в сторону Японии. Но поспать мне так и не дали: снова обнаружили два судна. Пришлось, поработав Исцелением, убрать сонную одурь и усталость, и вскоре я уже живчиком стоял на мостике, попивая какао с молоком, и командовал охотой в этих водах.

Японцы думали, что ночью им безопасней тут передвигаться. Ага, как же. До рассвета я перехватил ещё семнадцать судов – сам не ожидал, что тут такой мощный поток. Похоже, перевозку обеспечивали несколько сотен судов. Точно не скажу, но за одну эту ночь я, думаю, нанёс довольно большой урон грузовому флоту Японии. На моём счету пять войсковых транспортов с войсками, четыре с артиллерией, шесть с боеприпасами, включая артиллерийские снаряды, один с инженерным имуществом. Ещё три перевозили лошадей и один – повозки и лошадей для обоза. Все суда пошли на дно.

Тем, кто спасался, спуская шлюпки, я не препятствовал: я лишал Японию тоннажа грузового флота, а её моряки и пассажиры судов меня не интересовали. Но шансов спастись у них было мало, так как под утро началось ненастье, высокие волны и сильный ветер мотали мой эсминец только так. Барометр стал быстро падать, похоже, приближался шторм. Может краем задеть. При этом охоту я не прекратил, мы успели перехватить ещё четыре судна, которые сопровождала канонерка, и пустили их всех на дно, кроме одного: на нём размещался госпиталь с персоналом и оснащением, и я не стал его трогать, оно ушло в пелене дождя.

А вот с канонеркой настоящий бой вышел. Жаль, не удалось на равных бой провести: дождь скрыл нас друг от друга, поэтому игра шла в одни ворота – канонерка стреляла на вспышки моих выстрелов, а я бил точно по кораблю, дождь мне не мешал. Големы снесли мостик, потом пробили борт (было тяжело, там оказался броневой пояс), и канонерка начала тонуть.

Затем мы ушли в открытое море, где эсминец стал дрейфовать, а я отправился спать. Охота из-за шторма сошла на нет раньше, чем я планировал, моя дичь попряталась у берега и в портах. Ну, хоть отдохну.

Шторм прекратился быстро, уже в семь вечера ярко светило солнышко, только высокие волны напоминали о ненастье. Голем-радист сообщил о множестве работающих радиостанций. Он уже вскрыл шифры, и оказалось, что японские гражданские моряки жаловались на неизвестный бронепалубный лёгкий крейсер третьего ранга – именно так окрестили мой эсминец, – и в эти воды начали стягивать боевые корабли. Радист точно смог сказать о двух бронепалубниках, одном броненосном крейсере, трёх больших миноносцах и двух вспомогательных крейсерах; последние были оснащены радиостанциями и нужны для загонной охоты. Поиграем? Пожалуй.

Я направился к ближайшему вспомогательному крейсеру. Нужно дать ему возможность поорать в эфир, что его обстреливают, пусть к тем координатам стягиваются остальные.

Нашёл я этот крейсер, когда уже окончательно стемнело. Вот наглый, под всеми огнями шёл. Всего шесть пушек, из них только две довольно серьёзного калибра, остальные так, пукалки. Для команды этого судна вдруг раздавшийся по ним из темноты залп из четырёх стволов стал полной неожиданностью. Из двух башен, вооружённых спаренными орудиями в 120 миллиметров, мои големы выпустили четыре фугасных снаряда по носу этого недокрейсера. Специально стреляли по носовой части, чтобы радист успел передать сигнал тревоги. Он и успел, передав заодно и наши координаты.