Я подтянул к себе автомат, что стоял прислонённым к валуну, это был классический АКМ с деревянным прикладом-«веслом». Но подствольник ГП-25 «Костёр» под стволом указывал на то, что парень, в которого я попал, из опытных: салаге бы его не дали – тут скорее своих подстрелишь, чем противника. Я вставил в ствол ВОГ и, отстегнув магазин, подкинул его в руке, поймав за обратную сторону. Магазины тут были спарены, обмотаны синей изолентой, один почти полностью расстрелян, второй – полный. Вот полный я и вставил в горловину. Взводить затвор не нужно, патрон в стволе. В общем, я приготовился, работая на пару с големом, уничтожить противника. После этого аккуратно выглянул из-за валуна.

Сколько времени потребуется человеку, чтобы подняться по осыпающемуся склону наверх, где мало за что можно удержаться, а в некоторых местах склон ещё и вертикален? Я думаю, час, и то с верёвками и альпинистским снаряжением. Душманы спустились в другом месте, там была расселина, голем её засёк. Для голема же не существовало препятствий, гигантскими прыжками он начал подниматься. Один автомат он закинул на ремне за спину, а вторым ещё и отстреливал тех, что у колонны работали. Пятерых снял, прежде чем до остальных дошло, что голем даже в такой ситуации не цель, а вполне себе снайпер, ведь подниматься он мог и с помощью одной руки. Уже через семнадцать секунд он был наверху, откуда и начал уничтожение противника.

Шестеро пытались убежать (я отметил, что двое из них были европейцами, а у одного в руках была кинокамера), но голем не оставил им шансов. Я тем временем примечал свои будущие трофеи. Оружие наверху было вполне русское, в основном «калаши» разных модификаций, но и иностранное имелось. Из крупнокалиберных два были иностранными – браунинги на треногах – и один наш ДШК, на пехотном станке; все три пулемёта времён Великой Отечественной войны. А вот два гранатомёта были уже из другого времени. Я изучал в своё время каталоги и журналы с разным оружием, да и в компьютерных игрушках, бывало, пользовался. Американские станковые Мк-19, новенькие, рядом – два вскрытых ящика со снарядами и подсумки с лентами. Я пометил их как свои будущие трофеи.

Когда я закончил свои приготовления, голем закончил зачистку наверху, живых там не осталось, он не фиксировал движения. Перезарядив свои автоматы, он начал сверху отстреливать душманов, и те укрылись от него за бортами подбитой техники, из той, что не горела. Вот только для меня они были как на ладони. Уперев приклад в каменистую землю, я прицелился и пустил гранату, после чего мгновенно вскинул автомат к плечу и стал короткими очередями расстреливать душманов. Граната улетела к БМП-1, за бортом которой прятались четверо моджахедов. Судя по дрожанию воздуха у кормы БМП, она хоть и была подбита (гусеница сползла), но двигатель работал, на носу лежал танкист, и, покачиваясь на шнуре, висел шлемофон.

Граната рванула почти точно, в трёх метрах от них, но нескольким достались осколки. Добив подранков тремя очередями по пять-шесть патронов, я дал длинную очередь по другой машине – за бортовым КамАЗом прятались ещё двое. Мне понравилось это ухватистое и точное оружие. Одного я сбил очередью, второй перекатом ловко ушёл в сторону, но тут же был прибит к земле двумя пулями от голема.

После этого, услышав визг рикошетов, я шустро спрятался за валунами: по мне работали несколько стволов. Перезаряжая оружие и вставив в гранатомёт последнюю гранату, я вдруг услышал, как неподалёку от меня, за санитарной «таблеткой», заработал пулемёт. Он садил длинными очередями, и небезуспешно: голем засёк поражение двух целей. Ого, значит, не я один выжил, кто-то, очухавшись, начал нас поддерживать.

Вести огонь с того же места – это гарантированная смерть, я так уже давно не поступаю. По-пластунски, не обращая внимания на то, что острые камни рвут форму и самодельную разгрузку, я пополз за валуны. Там я обнаружил двух убитых советских солдат, оружие было при них. Я мигом снял разгрузки, забрал автоматы (это тоже были АКМ, жаль только, что без подствольников) и, убрав их в Хранилище, пополз дальше.

В это время голем снял ещё трёх. Похоже, осталось шестеро душманов. Двое попытались сдаться, выйдя с поднятыми руками, и получили по пуле в голову: мой голем шуток не понимал. Остальные, осознав, что их тут и положат, огрызались изо всех сил. Я выглянул из-за валуна уже с автоматом наизготовку и двумя короткими очередями сбил двух духов, сразу уйдя за валун. Встав за ним, я упёр приклад в землю и выстрелил. Наводился я через голема, по первому выстрелу примерно понял, как полетит граната. Да, я был неплохим миномётчиком, вот и тут не сплоховал: граната рванула в ногах ещё одного душмана. Готов.

Последнего мы уничтожили на пару с големом. Больше голем живых не обнаружил, не считая трёх советских солдат, которые прятались внизу по склону от дороги, стараясь не выдать своего присутствия.

Перезарядившись, я побежал к тому стрелку-пулемётчику (что-то он замолчал) и обнаружил здоровенного сержанта с РПК. Ноги у него были перебиты пулями, он успел наложить жгуты, но потерял сознание. Однако жив. Быстро достав из кармана аптечку (я нашёл её ранее, когда изучал, что у меня есть), я вколол сержанту обезболивающее. Пока он в порядке, до появления медиков дожить должен.

Ну а я побежал дальше, собирая по пути оружие. У кормы подбитой БМП обнаружил автоматы, собранные бандитами, связку гранатомётов и два пулемёта ПКМ, всё убрал в Хранилище, в том числе и бронемашину со сбитой гусеницей. Тело убитого члена экипажа я перед этим аккуратно спустил на дорогу, забрав у него АКС.

Закончив с трофеями, я подошёл к краю дороги и крикнул:

– Эй, вы, трое, горе-герои! Поднимайтесь, духи уничтожены.

Когда показалась одна голова в афганке, я махнул рукой, и они полезли на склон. Хм, один из них оказался ефрейтором. Все трое глядели на меня с ужасом. Я велел им осмотреть всю колонну, найти раненых, перевязать по возможности, сообщил, где лежит сержант. А сам, пристрелив двух подранков из духов, добрался до расселины и стал подниматься наверх, в кровь сбив босые ноги. Наверху забрал станковые гранатомёты и выстрелы к ним, «Стингеры» и другое оружие, часть оставил.

Когда заканчивал, услышал шум вертолётов. Сначала пролетели две боевые вертушки, потом появились десантные, их было три. С одного вертолёта начали спрыгивать десантники, я помахал автоматом над головой, показывая, что держу высоту. Одно отделение направилось ко мне, остальные – вниз по расселине к колонне.

Десантников я не дождался: голову пробила боль. Надо же, только сейчас до меня дошла информация о прежнем теле, и я упал без сознания. Хм, а ведь с момента, как я очнулся, до момента проявления памяти прошло едва ли двадцать минут, а столько событий произошло за это время.

Очнулся я от тряски и рёва авиационного мотора, голова безвольно моталась в такт вывертам полёта вертолёта. Я лежал на носилках на полу Ми-8, видимо одного из десантных.

В памяти начали всплывать новые для меня данные Антона Королёва, детдомовца из Долгопрудного – это фактически окраина Москвы. Он отказной – мать отказалась от него в роддоме. Рос в яслях при Доме малютки, потом – детдом, школа, один курс университета, инженером хотел стать. Покалечил в драке сокурсника из-за девушки (напрасно, всё равно она третьего выбрала) и убежал в армию. Потом – три месяца ускоренной подготовки в учебке, но знания вбили хорошо, и вот уже четыре месяца исполняет интернациональный долг.