– Какого черта… – повернулся с раскрасневшимся лицом хозяин.

Альберто, глядя на раскинутые в стороны колени женщины, продолжал так же невозмутимо:

– Советую не делать лишних движений, иначе в вашей голове станет на одну дырку больше. Нам нужна выручка, которую вы храните здесь, вот в этом сейфе.

– Я все отдам… только не стреляйте.

Получив деньги, они, не позволив любовникам одеться, привязали их к стульям и спокойно удалились.

Теперь он был богат. На эти деньги он мог купить не только машину и дом, но и жить безбедно год-другой. И тем не менее Альберто Монтиссори поступил по-другому. На окраине города он купил небольшой ресторанчик и нанял охрану из бывших профессиональных боксеров, раз в месяц пополнявших его казну. Они делились с Монтиссори прибылью от опустошительных налетов на различные увеселительные заведения Сан-Франциско. Деньги он вкладывал в строительство игорных домов, возводил гостиничный комплекс на берегу океана, и скоро о Монтиссори заговорили как об удачливом бизнесмене.

Дон Грациани, вспоминая службу Альберто в своем доме, предлагал молодому коллеге покровительство. Однако у честолюбивого Монтиссори были собственные планы. Он отстранил протянутую руку старика и тем самым нажил в его лице своего первого врага. С тех пор они уже не находили согласия, а стычки между «пехотой» враждующих сторон выливались порой в кровавые побоища.

Беда была в том, что парни Альберто Монтиссори и дона Грациани любили развлекаться в одних и тех же барах, посещали одни и те же публичные дома, даже сердечные привязанности у тех и у других были одинаковые.

Последняя стычка между молодчиками Альберто и боевиками дона Грациани произошла год назад, когда друг Монтиссори Лучано Антониони приревновал юную красотку к одному из приближенных дона Грациани и зарезал того на глазах у двух десятков свидетелей. В ответ дон Грациани велел застрелить младшего брата Лучано.

Тогда кланы были на грани войны, и только личная встреча двух донов не позволила разрастись конфликту.

Альберто Монтиссори не унывал, он знал, что молод, крепко держит за хвост удачу и не расстанется с капризной птицей даже в том случае, если она надумает поменять оперение. Молодой мафиози проявил недюжинные организаторские способности. Он сумел свое дело укрепить и расширить настолько, что даже самые влиятельные кланы огромного города были вынуждены считаться с могуществом Монтиссори. Неохотно потеснившись, они приняли его в свой орден.

В двадцать четыре года Монтиссори стал самым молодым доном Сан-Франциско и Америки. Он давно ждал официального признания со стороны старейших мафиозных кланов, и когда наконец получил долгожданное послание за подписью двенадцати самых уважаемых отцов, не сумел сдержать нахлынувших чувств – почти по-свойски хлопнул по плечу представителя семей, прибывшего с радостной новостью.

Утверждение Монтиссори доном должно было состояться в шикарнейшем ресторане города. На этот день зал был полностью выкуплен тринадцатью самыми богатыми, а возможно, и самыми влиятельными людьми страны. Они явились в ресторан в сопровождении телохранителей и сели за длинный стол. Последним, как того требовали неписаные законы, сел Альберто Монтиссори.

Среди двенадцати прибывших донов присутствовал и Грациани. Альберто старался не смотреть в его сторону.

К его удивлению, председательствующим, как старейший из присутствующих, был избран именно дон Грациани.

Он был сдержан:

– Мы тут между собой переговорили… За последние четыре года ты сумел сделать то, чего другой не сумел бы даже за всю свою жизнь. Ты построил несколько гостиниц и ресторанов, в твоих руках бары почти по всему побережью, ты контролируешь большую часть экспорта оружия, ты сумел набрать армию преданных бойцов, способных защитить накопленные капиталы. И это далеко не полный перечень твоих заслуг, поэтому мы решили, что, несмотря на твою молодость, ты достоин сидеть с нами за одним столом. Возьми этот золотой перстень, – протянул Грациани подарок, – отныне ты – дон!

Альберто Монтиссори поднялся из-за стола, взял перстень и уверенно надел его на палец.

Присутствующие негромко захлопали новоиспеченному дону. Теперь он равный среди равных, отныне даже спесивые отпрыски из сицилийских кланов должны уважительно обращаться к нему «дон». Молодость Альберто Монтиссори не мешала ему вести дела с размахом. Будучи состоятельным человеком, он мог позволить себе проявлять великодушие и щедрость: в ресторанах не подавал швейцарам меньше десяти долларов; не отказывал юнцам, когда они просились на службу. Альберто вспоминал себя семнадцатилетним, одновременно думая о том, что, оказывая молодым людям помощь, приобретет для себя в будущем верных помощников.

Дело дона Монтиссори ширилось.

Он устал оглядываться на некогда могущественные семейства потомков первых сицилийских эмигрантов и решил жить по собственным законам, главный из которых – подвергать сомнению былые заслуги стареющих донов.

Там, где тридцать лет назад были открыты подпольные притоны с дешевыми проститутками, он строил ультрасовременные отели, открывал стриптиз-бары, где танцовщицы, по желанию клиента, раздевались прямо на столах.

Там, где прежде находились букмекерские конторы, он сооружал современные казино и открывал шикарные залы с игровыми автоматами.

На заброшенном пустыре, где враждующие мафиози устраивали перестрелки, он возвел тир для пулевой стрельбы, который имел в своем арсенале практически все виды оружия и где за хорошую плату имел право пострелять каждый желающий.

Смеясь, Альберто Монтиссори говорил, что может выплачивать пособие всем мафиози, вышедшим на пенсию.

Его дело скоро перестало умещаться в пределах одного города – оно множилось публичными домами и стриптиз-барами, которые теперь можно было встретить почти в каждом городке Западного побережья. Его империя разрасталась со стремительностью снежной лавины, сорвавшейся с крутого склона. Монтиссори по всем направлениям теснил своих конкурентов, делая упор на гостиничный бизнес и туризм. Гостиницы с его именем на фасаде можно было увидеть во многих странах Европы и Азии.

Торговля наркотиками также становилась одной из статей его дохода. Он чувствовал себя по-настоящему могущественным. А потому, когда ему позвонил русский мистер, Альберто воспринял его угрозу едва ли не как комедийный розыгрыш. Кто бы мог подумать, что все окажется настолько реальным.

Монтиссори подошел к окну. В центре двора, завалившись на развороченный бок, лежал некогда роскошный лимузин, первый настоящий подарок старшего сына.

– Мистер Монтиссори, – услышал он за спиной тихий, вкрадчивый голос.

Монтиссори обернулся и увидел в дверях шефа полиции Рона Вуда.

– Я слушаю вас.

– Нам бы хотелось получить кое-какие объяснения. Если вас не затруднит, расскажите, пожалуйста, что все-таки произошло у вас во дворе?