Адель выглянула из кабины. Альберто, промокший с ног до головы, гневно таращился наверх, и его машина, и крыльцо его дома были в коричневых подтеках.

– Еще один круг, и вернем самолетик в родной ангар, – пообещал Джереми.

Когда они пролетали совсем низко перед ошеломленным Альберто, Джереми помахал ему рукой, снова набрал высоту и взял курс на ферму.

– Мне кажется, он вас узнал, – сказал Джереми.

Поначалу Адель не находила слов. Немного придя в себя, спросила:

– Это что-то вредное?

– Уж точно не вреднее его. Это всего лишь удобрение, но признаюсь, от это-го аромата просто так не избавиться. Сколько бы Альберто ни отмывался, он будет еще несколько дней вонять навозом, да так, что к нему невозможно будет подойти. А что касается его роскошного кабриолета, я не думаю, что Альберто удастся хоть кого-то уговорить сесть в него, ну разве что у его жертвы будет совсем заложен нос.

– Зачем ты это сделал? – спросила Адель.

– А что я? Это вы опустили рычаг. Я просто вел самолет.

Адель слышала только рычание мотора и свист ветра. Они пролетели между двумя холмами и полетели над широкой долиной. Вскоре Адель увидела ферму. Солнце клонилось к закату и окрашивало небо в рыжеватый цвет.

– Мы вернем самолет вовремя, – сказал Джереми.

– Что ты такого сказал этому фермеру, чтобы он разрешил тебе полетать на его самолете?

– Что я рассчитываю попросить вашей руки, это так романтично, он просто не смог мне отказать…

– Повтори, что ты сказал?

– Как жаль, что я не вижу сейчас вашего лица, это должно быть потрясающе! Мы с ним просто поболтали, я рассказал ему пару забавных историй о моих полетах на «Берлиозе», он понял, что я не вру, и рассказал мне про самолет, на котором мы сегодня прокатились. Кстати, фермер зовет его «Гектор». Вообще-то люди помогают друг другу, и это нормально, а как иначе?

– Я не просила тебя мстить за меня.

– Всегда пожалуйста! – ответил Джереми.

Он посадил «Грумман» и довел его до ангара. Адель сняла наушники, очки и пригладила волосы, пытаясь привести их в порядок. Фермер подошел и помог ей спуститься. Джереми закончил проверку и выскочил из самолета.

– Как вам полет? – спросил фермер.

– Это было чудесно, огромное вам спасибо, – ответила Адель.

Она показала безымянный палец на левой руке и, одарив фермера улыбкой, направилась к «Джулии».

10

Стало ясно, что они не доедут до дома Джанни этим вечером. Адель попросила Джереми достать из бардачка дорожную карту и найти гостиницу, где они смогли бы переночевать.

Джереми развернул карту.

– Как ты понял, что в том ангаре есть самолет?

– А каков, по-вашему, шанс найти лошадь в конюшне или курицу в курятнике? Неподалеку я заметил ветроуказатель, это верный знак, что поблизости есть самолет.

– На все-то у тебя есть ответы.

– Если бы это было так, мне бы куда легче жилось. В двадцати километрах есть небольшая гостиница, на следующей развилке поверните направо. Вы не против, если я сегодня переночую в машине?

– С чего это ты так решил?

– Просто люблю спать под открытым небом.

– Если это из-за оплаты номера, не тревожься об этом.

– Я не волнуюсь, просто не хочу ночевать в гостинице.

– У тебя закончились деньги?

– Я же вам сказал, что я люблю…

– …смотреть на звезды, только я тебе не верю. Что-то мне подсказывает, что, если ты откроешь бумажник, он окажется пустым.

– Ну ладно, я отдал все, что у меня было, фермеру, но Альберто заплатил гораздо большую цену, и оно того стоило. А вы что, заглядывали в мой бумажник?

– Он просто выскользнул из кармана твоей куртки, пока ты менял колесо, и я вернула его на место. А я могла найти в нем что-то, чего мне не стоило бы видеть?

– Это вы мне скажите.

Адель пристально на него посмотрела.

– Завтра утром, – сказала она, – напомни мне заехать в первую же мастерскую, чтобы починить пробитое колесо.

– Я об этом помню, – заверил ее Джереми.

Вскоре Адель припарковала «Джулию» у маленькой гостиницы. Она и не предполагала, что это путешествие так затянется.

– Не волнуйтесь, – сказал Джереми администратору, смущенно взглянувшему на него, – комната только для мадам, я сегодня ночую в другом месте.

Адель шикнула на Джереми и повела его ужинать, попросив служащих тем временем поднять ее багаж в номер.

Она заглянула в меню, выбрала блюда для них двоих и молча ждала, пока принесут заказ.

– Я думала, что ко всему готова, но я ошибалась.

– Тревожитесь из-за того, что ждет вас завтра?

– Мы все забываем, что однажды состаримся.

– Вы же этого хотели, разве нет?

– Я поняла, что это происходит, когда начала пересматривать фильмы, которые мне когда-то давно нравились, и снова слушать музыку, которую я слушала по кругу в двадцать лет. Оказалось, что ностальгия по ушедшей эпохе отравляет жизнь. И я не знаю противоядия.

– Рецепт простой: открывайте для себя новую музыку, не теряйте аппетита к жизни! И заканчивайте уже говорить ерунду, вы не старая.

– Ты самый плохой лжец, которого я знаю, а я их повидала немало. Очень досадно, что в твоем случае это выглядит очаровательно.

– Но я не вру.

– Теперь ты врешь еще больше.

– До чего же вы упрямая, вот это вас как раз и старит.

– Спасибо.

– И еще странно, я вас критикую, а вы меня благодарите.

– Упрямая? Я с самого детства такая. А спасибо – это за мой первый полет.

– Вы любите музыку?

– Скажем, я люблю пластинки. За свою жизнь я накупила целую кучу пластинок. Меня очаровывало то, что культура может передаваться через предметы; через вещи, которые нас окружают, ты понимаешь, о чем я?

– Как, например, книги?

– Да, как книги или фотографии, которые можно повесить на стену. Когда мы с Джанни расстались и я уехала на другой берег океана, я принялась коллекционировать красивые вещи, как правило, совершенно бесполезные. Я это делала даже тогда, когда моя коллекция уже перестала меня радовать. Несколько дней назад, перед тем как уехать, я оглядела свой дом и не увидела ничего, кроме пустых воспоминаний и безделушек.

– И поэтому сейчас вы взяли с собой лишь этот маленький чемоданчик?

– Думаю, да.

– Какие у вас планы на послезавтра? Снова сядете на корабль и отправитесь к вашим безделушкам, в то время как стольким часам нужна ваша забота?

– Я больше не хочу исправлять время, – в глазах Адели блеснули слезы. – Мне пора уже стать мудрее.

– Так в этом, по-вашему, мудрость? В