После Лондонской морской конференции 1934 года Япония приступила к строительству мощных военных кораблей. Были разработаны сверхсекретные проекты гигантских линкоров класса «Ямато». К этому времени японцы создали 457-мм орудия, обладавшие огромной разрушительной силой. Нужны были лишь корабли, на которых их можно было бы разместить.

Для адмирала Ямамото было очевидным, что в грядущих морских битвах самолет будет играть ведущую роль. Однако он не мог переубедить верховное командование, делавшее ставку на гигантские линкоры. В это время еще считалось, что самолет не может потопить линкор. Поэтому Ямамото не считали реалистом. Лишь после смерти вспомнили его язвительные слова: "В мире три великих глупости — Великая китайская стена, пирамиды и линкор "Ямато".

По мнению одного из создателей «Ямато» адмирала Фукуда Кейджи, суперлинкор было "если не абсолютно невозможно, то чрезвычайно трудно потопить". Он являлся самым большим линкором из всех, когда-либо построенных судов этого класса и самым большим военным кораблем[16].

Этот «мастодонт» обладал чудовищными характеристиками. При длине 263 метра его водоизмещение составляло 67000 тонн. В экипаж входило 2767 офицеров и матросов. Корабль развивал скорость 27,5 узлов. Артиллерия главного калибра состояла из девяти 457-мм орудий, посылавших снаряд весом 1473 килограмма на расстояние 41 километр.

Одним словом, «Ямато» был гордостью Японии, прекрасным кораблем с изящными очертаниями корпуса, но… совершенно бесполезным! Жизнь подтвердила правильность точки зрения Ямамото: японские суперлинкоры сыграли в войне лишь роль "поддерживающей силы". Ни один из кораблей этого класса не проявил себя. Они оказались достаточно неуклюжими и медлительными по стандартам Второй мировой войны. Авиация подписала им смертный приговор.

По расчетам, вместо одного «Ямато» Япония смогла бы за сравнительно меньшее время построить 2–3 авианосца типа «Сёкаку» вместе с самолетами. Японцы, наконец, поняли это, и третий корабль этого класса «Синано» переделали в авианосец.

Что же касается однотипного линкора «Мусаси», то он был потоплен 24 октября 1944 года в море Сибуян. Пять часов 259 американских палубных самолетов непрерывно атаковали линкор, который получил прямые попадания 17 торпед и 19 бомб.

Его командир контр-адмирал Иногути Тосихира отличался особой любовью к линкорам даже в то время, когда авианосцы со всей очевидностью уже доказали свое превосходство. Получив в жестоком бою ранения, с перевязанной рукой, он написал прощальное письмо императору с извинениями за потерю корабля. Затем собрал офицеров, поблагодарил их за службу и приказал, согласно традиции, во что бы то ни стало спасти портрет императора. Он ушел на дно вместе с кораблем, соблюдая еще одну традицию Императорского военно-морского флота. Его сын погиб через несколько дней, будучи летчиком-камикадзе. Из команды линкора в 2400 человек спаслась лишь половина.

Таким образом, линкоры типа «Ямато» себя не проявили. Они стали дорогими «игрушками», доставлявшими массу хлопот. Их никак не могли эффективно использовать. Более того, они представляли собой настоящую обузу: при каждом выходе в море приходилось принимать усиленные меры по их охране.

Долгое время, еще с 30-х годов, преследовала японских империалистов навязчивая идея атаковать Пёрл-Харбор — американскую «занозу» в Тихом океане. Поскольку различного рода противоречия между США, владевшими значительными территориями в Юго-Восточной Азии, и Японией постепенно возрастали, вполне естественно, что к ней все чаще и чаще возвращалась японская военщина. Пережившие войну японские адмиралы в развязывании войны с Америкой винят лишь одного человека — командующего Объединенным флотом адмирала Ямамото Исороку. Не премьер-министра и не военного министра, а всего лишь командующего одним из родов войск!

С этим невысоким щуплым человеком, одетым всегда в безукоризненный белоснежный мундир, в предвоенной Японии не мог по популярности сравниться ни один человек. Лысая голова, покрытая шрамами, и отсутствующие на левой руке два пальца свидетельствовали о том, что это был человек-легенда, живой герой великого Цусимского сражения, о котором в Японии знал каждый.

Бывший военно-морской атташе в Вашингтоне, он свободно говорил по-английски, увлекался различными карточными играми, был чемпионом Императорского флота по игре в го.

Американцы оценивали его как "исключительно способного, энергичного и сообразительного человека". В конце 30-х годов он занимал пост заместителя морского министра и прикладывал невероятные усилия, чтобы надлежащим образом подготовить Японию к войне. Он хорошо понимал роль и значение авианосцев и авиации в будущей войне на море. Именно ему была обязана Япония тем, что создала к началу Тихоокеанской войны самый мощный авианесущий флот в мире. Это была революция в военном деле, которую США оценили лишь после Пёрл-Харбора.

Однако создание такого флота дорого стоило Ямамото — он нажил себе много врагов. Сторонники линкоров не простили ему своего частичного поражения, а рвавшиеся к немедленной войне экстремисты открыто угрожали расправой.

"Отдать жизнь за своего повелителя и страну, — писал он с горечью в своем дневнике, — самое страстное желание военного человека: не имеет значения, где он отдаст ее — на фронте или далеко от него. Умереть доблестно и со славой в гуще сражения легко, а кто знает, насколько тяжело умереть за свои убеждения вопреки всеобщему осуждению?…Все, что случается, — есть далеко простирающаяся имперская политика. Слава или стыд, смерть или жизнь — все это не важно. Как сказал Конфуций: "Кто-то может размельчить киноварь[17], но не может извлечь ее цвет. Кто-то может сжечь ароматную траву, но не может извлечь ее аромат". Они могут уничтожить мое тело, но не могут забрать мою волю".

Ямамото понимал, что Япония сможет сражаться с Америкой на равных где-то год-полтора, не более того. В затяжной войне она неминуемо будет разбита. За три месяца до войны он заявил: "Мы все прибираем к своим рукам, распространяемся во всех направлениях подобно тому, как осьминог раскидывает свои щупальца. Но это продлится год с половиной, не более. К тому времени нам надо будет готовить соглашения о мире. Это время настанет после падения Сингапура".

Командующий Объединенным флотом был уверен в том, что в случае войны с Соединенными Штатами у Японии нет шансов ее выиграть, не уничтожив американский флот в Гавайских водах.

Трудно сказать, когда Ямамото впервые начал вынашивать идею атаковать Гавайи. Как участник русско-японской войны, он хорошо понимал, что внезапная атака адмирала Того русских кораблей явилась самым важным фактором победы, ее началом.

Еще в 1927–1928 годах лейтенант Кусака Рюносуке разработал план воздушного нападения на Пёрл-Харбор. Он исходил из того, что в случае войны Японии придется умело использовать авиацию на всей своей подмандатной территории[18]в Южной части Тихого океана. В этом случае для нее будет крайне необходимо нанести Америке удар в самом ее уязвимом месте — на Гавайях. И единственная возможность уничтожить военно-морскую базу в Пёрл-Харборе появлялась при использовании сил палубной авиации.