В три часа ночи мы уткнулись в хвост колонны, стоявшей перед стационарным постом ДПС. Торчали там долго, двигались очень медленно и нудно.

«Секретный» вышел посмотреть, что там творится, и заодно посудачить с недоумевающими водителями. Это же надо, такую кучу машин собрать! Он вернулся и молча пожал плечами. Выяснить ничего не удалось. У меня противно засосало под ложечкой.

Минут через пятнадцать к нам подошли полицейские в полной снаряге и в кевларовых касках.

— Это не гибэдэдэшники, — сквозь зубы прошипел «секретный», — это или ОМСН, или фээсбэшники-регионалы.

Он вышел из салона. Семен начал выкарабкиваться вслед за ним. Мне пришлось повиноваться командам, вытащить за ремень сумку и подойти к багажнику.

— Откройте капот и багажник, — пробасил один из блюстителей порядка сквозь прорези в маске.

Нет, это не полицейские. У тех нет таких шлемов и разгрузочных жилетов. Наверняка «безопасники».

— Вау! — заорал вдруг «секретный» и начал тыкать пальцем в небо.

Все как по команде задрали головы, и я тоже. Блин, и чего они там увидели-то?

Да это вертолет! А светящийся круг — фонари такие, на краях лопастей.

Лишь после тычка в бок я осознал, что безбожно туплю. Впрочем, не я один был такой. Фээсбэшники тоже тыкали пальцами в небо и яростно спорили о модели этого летно-подъемного средства.

— Да это же «Черная акула», — радостно вопил «секретный».

— Хрена лысого, «Аллигатор» это! — заявил Семен.

— Идиоты, это «Ми-8»! — выдал фээсбэшник.

— Да сейчас, — бормотал я на бегу, просовывая руку в лямку рюкзака, — это Тищенко! У него как раз ночные облеты: он на вертолетном заводе командиром испытательной группы пашет. Каждые два часа над трассой проходит до четырех утра.

Зря мы, что ли, с «секретным» поили этого человека-легенду, все выясняли и увязывали с направленцами по выводу.

В том, что мой направленец отмажется от «безопасников», я нисколько не сомневался. Он даже от самого грозного оперативного дежурного по округу отбрехался, когда тот поймал его в три часа ночи, бродящего по управлению в прикроватных тапочках, трикошках и распевавшего песню про «трех белых коней».

Отмотал я от места досмотра километра три, не меньше, и присел, переводя дух. Интересно, сколько я там баллов по физической подготовке заработал на этом забеге? На первый уровень, никак не меньше.

Есть подозрение, что меня уже активно разыскивают. Надо уходить дальше. Скоро сеанс связи. Даже два. Первый — с нашим отдельным радиоузлом особого назначения, ну а второй — с «партизанами», которые станут моими подчиненными.

Ох, я и попал! До сеанса связи — четыре часа; до района — четыреста километров. А меня классически загоняли на флажки! Вот животрепещущий пример: не думай, что умнее всех и все просчитал на несколько ходов вперед. Как говорится в Вооруженных силах, «на хитрую жопу есть кое-что с винтом»! Я ведь не молоденький лейтенант — ухарь на сержантской должности, у меня пенсия давно есть, отстаньте от меня, противные. Ох, а если догонят, так еще и люлей по запарке могут навешать!

Загонщиков — человек пятнадцать. Двигаются впритык к дороге и дальше загибают угол. По дороге, вдоль бровки, один за другим, идут два БТР-«восьмидесятки» и «уазик», освещая кюветы и близлежащие кусты. На бортах опознавательные знаки внутренних войск. Наверняка загонят меня на «наковальню» и примут по полной. Руководят, стопроцентно, фэбосы, а вэвэшники — в обеспечении этого увлекательного процесса…

Бегу мелкой трусцой, изредка спотыкаясь. Какой же тут, на хрен, сеанс связи! Добегался — сковырнулся в небольшой овражек и чуть не влетел мордой в хилый ручеек. О, да здесь дренажная труба! Загонщики от меня метров на триста сзади. Можно успеть.

Я вытащил из бокового кармана рюкзака китайский светодиодный фонарик. Включил, покрутил им. Натоптал возле входа в трубу, размахнулся и со всей дури швырнул фонарик внутрь! Он пролетел насквозь. Отлично!

Стараясь не оставлять следов, я выполз из овражка и подобрался к дороге. Присел, стащил «бундесовский» комбинезон-размахайку, который напялил перед началом забега, затолкал его на дно рюкзака.

Междугородный автобус обогнал бронетранспортер, ползущий по правой полосе, прижался к бровке и остановился.

Распахнулись дверцы, и чей-то веселый пьяненький голос завопил:

— Мальчики налево, девочки направо.

— Мальчики всегда ходят налево! — проорал кто-то из толпы пассажиров.

Не хватало еще, чтобы мне кто-нибудь на голову надул!

Из колонны вэвэшников вылетел «уазик», обогнул транспортеры, подскочил к автобусу.

— Эй, какого хрена остановились, — не положено! — заголосил какой-то военный, подбежав к окошку водителя.

— Ага, ты мне знак покажи, что остановка запрещена, — весьма дерзко ответил водила, и его тут же поддержал гомон женских голосов:

— На посту нас в туалет не пустили!

— Мы из-за вас уже двадцать минут еле плетемся.

— Это беспредел! У нас тут не Чечня, мы будем жаловаться!

Я подполз чуть поближе и осторожно встал в полный рост. Мужики, яростно орошающие близлежащие кусты, не обратили на меня никакого внимания. Тем более что к оврагу, подсвечивая себе фонариками и перекрикиваясь, уже подбегала поисковая группа.

— Папа, глянь, сталкеры! — восторженно завопил какой-то малец из пассажиров.

— Круто! — восхитился еще кто-то в толпе. — Гляньте-ка, в касках все и с автоматами!!

Многие пассажиры достали мобильники и принялись снимать моих «загонщиков».

Некоторые бойцы немедленно стали позировать, состроили героические выражения лиц и старались попасть в свет фар.

— Мужики, а кого ловим? Зэки, что ль, сбежали? — подал и я голос.

— Езжайте на хрен отсюда! — обиделись за «мужиков» вэвэшники.

— Так если вы за нами поедете, то с удовольствием, — парировал я.

Окружающие заржали.

Старший на «уазике» все-таки что-то растолковал водителю, и тот начал загонять всех в салон.

— Он через дренаж на другую сторону убежал! — радостно завопил какой-то поисковик, и они всем скопом ринулись в трубу.

— Эй, идиоты, подвиньтесь!

— О-о-о, вон он — с фонариком сидит!!!

— Жопу убери!

— Блин!.. Да мы застряли! Он тут один еле прополз!

— Этого кинолога рыжего, с его полудурочным псом, не подпускайте! У него Джек — пипец, какой озабоченный: вчера «уазик» в выхлопную трубу чуть не изнасиловал! — верещал кто-то истошно.

Пассажиры автобуса ржали уже вовсю.