С конца XIII века Рига стала членом Ганзейского союза, стремясь обеспечить свои торговые интересы. С XV века рижские купцы установили тесные торговые связи с нидерландскими купцами, хотя те считались самыми опасными конкурентами Ганзы. Несколько раз Ганза пыталась запретить нидерландцам въезд в Балтийское море. Но Рига и другие города Латвии противились этому, поскольку голландские корабли перевозили товары гораздо дешевле, чем ганзейские. Рижские купцы также пытались полностью вытеснить из торговли по Западной Двине купцов ганзейских городов. В результате столкновений на этой почве в первой половине XVI века (в 1509 г. и 1524 г.) закрывался для рижской торговли Зунд – выход из Балтийского моря в океан.

Рижский замок в 1515 г.

В 1544 г., когда в Дании были уничтожены привилегии Ганзы, Зунд был открыт и для голландских кораблей. В конце XVI века число голландских кораблей уже превышало половину всех судов, проходивших через пролив.

Как и большинство стран Европы, Прибалтику не обошла и реформация. Первый лютеранский проповедник в Риге Андрей Кнопкен, сын бедного померанского помещика, активно стал проповедовать лютеранство с 1521 г. Проповедники лютеранства первоначально искали поддержку в тех слоях рижского населения, которые были наиболее заинтересованы в изменении существующего строя. Этим объясняется, что Кнопкен вступил в латышское братство грузчиков кораблей, а другой проповедник, Иоахим Моллер, стал членом братства разносчиков пива.

Кнопкен, состоявший в переписке с Эразмом Роттердамским, ограничил свою деятельность религиозными диспутами, которые он вел в рижских церквях с католическим духовенством. В 1522 г. в Риге появился сторонник Лютера Сильвестр Тегетмейер, сын гамбургского купца. Сильвестр стал призывать к реформации в куда более резкой форме. Его выступления нашли поддержку у большинства горожан, которые равно ненавидели и рижского архиепископа, и орден. Вначале рижский магистрат держал нейтралитет в религиозных диспутах, но затем поддержал лютеран. Против воли архиепископа рижский магистрат назначил Кнопкена и Тегетмейера священниками в соборах Петра и Якова.

В следующем году в Ригу прибыл странствующий проповедник Мельхиор Гофман, позже ставший одним из вождей радикального анабаптизма в Германии.

Весной 1524 г. началось уничтожение икон в рижских католических церквях. Успех реформации был обеспечен широким участием низших слоев населения, для которых выступление против церкви было формой протеста против существующего порядка. Из Риги движение перебросилось также и в другие крупные города Ливонии (Дерпт, Ревель и др.).

Торговые ганзейские корабли в гавани. (По рисунку XV века)

14 сентября 1524 г. в Ревеле полуторатысячная толпа немцев и эстов ворвалась в доминиканский монастырь, а затем и в церкви Олевисте и Святого Духа, уничтожила алтари, иконы и скульптурные изображения святых, а часть имущества растащила. В начале следующего года доминиканский монастырь был упразднен, а монахи изгнаны. 7 января 1525 г. в Дерпте горожане выгнали всех попов и монахов из церквей и монастырей. Алтари, иконы и статуи святых были разбиты и частью сожжены на рыночной площади.

10 января Гофман с отрядом в 200 горожан пытался захватить замок епископа. Войска епископа отбили атаку, убив четверых и ранив двадцать человек. Тогда к замку двинулось несколько тысяч горожан вместе с пушками. В конце концов при посредничестве магистрата было достигнуто соглашение, по которому епископ покинул замок.

Почему же рыцарство не поддержало католическое духовенство? Большинство феодалов считали, что победа лютеранства приведет к упразднению католического епископства и Ливонского ордена. Вассалы таким путем могли не только получить в частную собственность свои лены, но и захватить те земли, на которых до этого непосредственно вели хозяйство епископы и орден. Лютеранские священники гораздо более зависели от местных помещиков, чем католические, и их легко можно было использовать в качестве средства воздействия на крестьян. Среди рыцарства быстро распространялось лютеранство. В число лютеран господа записывали также и своих крестьян, не спрашивая на это их согласия. Около середины XVI века большинство жителей Ливонии формально приняли лютеранство. В 1554 г. на ландтаге в Валмиере была провозглашена свобода вероисповедания для лютеран всей Ливонии. Только епископы и орденское начальство оставались католиками вплоть до Ливонской войны.

Любопытно, что именно в связи с реформацией появилась первая книга на эстонском языке – катехизис, отпечатанный в 1535 г. в Виттенберге (Германия). Текст катехизиса был составлен на двух языках: на нижненемецком языке написан пастором церкви Нигулисте Симоном Ванрадтом, а эстонский перевод сделан пастором прихода церкви Святого Духа Иоганном Кэлем. Однако Ревельский магистрат запретил распространение катехизиса из-за якобы содержавшихся в нем «немалых ошибок».

Реформация была одной из причин, которые содействовали гибели ордена. Однако окончательную его судьбу решила Ливонская война.

Если о Польше наш читатель хоть что-то слышал, а при большом желании мог обратиться к трудам по истории Польши, изданным в XIX веке на русском языке, или к современным на польском, то в отношении истории Литвы до XIV века даже в узко специальных трудах говорится весьма туманно.

Литовские племена относятся к индоевропейской группе и пришли на территорию, в основном совпадающую с нынешней Литвой, где-то в III тысячелетии до нашей эры. Сразу поставим точки над i: сведений о Литве до середины XIII века ничтожно мало. Так, первое письменное упоминание о Литве содержится в немецкой хронике (анналах Кведлинбурга) под 1009 г.

По мнению литовских историков, слово «Литва» пришло в русский, польский и другие славянские языки непосредственно из литовского языка. Они считают, что слово происходит от названия небольшой речки Летаука, а первоначальная Литва – это небольшой район между реками Нерис, Вилия и Неман.

Разрозненным литовским населением правили десятки князей (кунигасов). Важную роль играли языческие жрецы. Сведения о религии литовцев скудные и довольно противоречивые. Тем не менее следует отметить, что их верования были очень близки к славянским. Так, и у славян, и у литовцев большую роль играл «живой огнь» – Знич. Раз в году с помощью трения добывался новый живой огонь, от него зажигали огонь у жертвенника и разносили по домам. Если огонь на жертвеннике потухал по вине жреца, то его немедленно убивали.

Бог войны, повелитель грома и молний, у литовцев звался Пяркунас, западные славяне называли его Перкунос, а восточные – Перун. Как и славяне, литовцы создавали большие деревянные идолы Пяркунаса. Перед этими идолами совершали жертвоприношения – буйволов, быков, но, разумеется, Пяркунас больше всего любил людей. При этом если славяне убивали жертву Перуну (обычно пленных) мечом, то литовцы жгли людей живыми.