— Что мы можем сделать для вас? — Он лебезил передо мной. Я была дочерью Стерлинга Хартли, а этот отель принадлежал ему. Я привыкла к такому поведению.

— У меня оказалась вещь, принадлежащая одному из ваших гостей. Мне хотелось бы вернуть ее до того, как он выпишется отсюда.

— Оставьте ее здесь, и мы постараемся, чтобы она…

— Я предпочла бы лично вернуть ее ему. Вы можете сказать, здесь ли он до сих пор?

Он заколебался. Две сотрудницы за регистрационной стойкой обменялись взглядом. Это было против правил. Но тем не менее я была дочерью Стерлинга Хартли.

— Я разберусь с этим, — обратился менеджер к одной из ассистенток. Он отвел меня к ее компьютеру и спросил:

— Как зовут гостя, мисс Тайлер?

— Мартин, — ответила я. — Мартин Крессуэлл-Смит.

Он постучал по клавишам.

— Никто с таким именем не зарегистрирован в нашем отеле.

— Он уже выписался?

Менеджер нахмурился и снова застучал на клавиатуре.

— В нашей системе нет никого с таким именем.

— Вы уверены?

— Вполне уверен.

— Возможно, вы неправильно услышали, — я написала имя Мартина на странице его блокнота, пользуясь данными, полученными от него самого и из Интернета.

— Да, я ввел это имя.

— Вы могли бы попробовать еще раз?

Он на секунду удержал мой взгляд.

— Пожалуйста.

Он подчинился моей прихоти. Между тем я осматривала вестибюль в поисках Мартина с чемоданом на колесиках.

— Мне очень жаль, мисс Тайлер.

— Но я знаю, что он был здесь.

Я видела, как он выписывает счет из бара на его номер. Мы занимались сексом в лифте на пути к его номеру.

— Мне действительно очень жаль.

Я ошарашенно посмотрела на менеджера. Я была совершенно уверена в последовательности событий. Он спустится на лифте, и я отдам ему запонку. Он скажет, что пытался перезвонить мне, что отвлекся на личную встречу… что угодно. Потом поцелует меня. Потом мы посидим за ленчем, прежде чем он отправится на свой самолет.

Порывшись в сумочке, я достала мой телефон и показала менеджеру скриншот с фотографии Мартина, сидевшего за столом в своем офисе в Торонто.

— Вы видели этого мужчину? Вероятно, он зарегистрировался под другим именем.

Менеджер странно посмотрел на меня, потом глянул на экран телефона и покачал головой. Я показала фотографию двум его сотрудницам.

— Думаю, я видела его вчера вечером, — сказала одна из них. — В баре «Маллард».

— Вы помните, кто вчера был дежурным в баре?

Она нахмурилась и взглянула на менеджера. Тот пожал плечами.

— Тони Ярески, — сказала ассистентка. — Он работает там бóльшую часть времени.

— Лысый мужчина?

— Да.

Я сразу же отправилась в «Маллард». Бар был открыт для завтрака. Тони Ярески сидел за столом в небольшом офисе за помещением бара. Он оторвался от своей работы и удивленно посмотрел на меня.

— Этот человек приходил в бар вчера вечером? — спросила я без преамбулы и показала ему фотографию Мартина.

Он посмотрел на фотографию, поднял голову и несколько секунд молча смотрел на меня.

— Да.

— Вам известно, был ли он постояльцем отеля, зарегистрированным здесь?

Тони задумчиво провел языком по губам.

— Только не лгите, — предупредила я. — Я вижу, когда кто-то собирается солгать.

Он рассмеялся мрачным, безрадостным смехом, от которого я почувствовала себя запачканной. Он как будто насмехался надо мной. В углу его офиса я заметила монитор с выводом видеоинформации от камер внутреннего наблюдения. Меня охватило тошнотворное подозрение. Есть ли в лифтах скрытые камеры внутреннего наблюдения? Вероятно, Тони и остальные сотрудники наблюдали, как я занимаюсь сексом с незнакомцем. А теперь они перешептывались у меня за спиной и всячески обзывали меня.

Дура, дура, дура. Шлюха, шлюха, шлюха.

Глупая, безрассудная женщина, раскинувшая ноги перед незнакомцем.

Знаете, она заколола своего бывшего мужа…

Госпитализирована из-за нервного срыва.

Мне вдруг захотелось оказаться подальше отсюда.

— Говорю для записи, — тихо и раздельно произнес Тони. — Я не собирался лгать, с учетом того, что любой клиент имеет право на охрану своей личной жизни. Полагаю, вы цените это?

Я сглотнула и осознала, что краснею.

Он наклонил голову, сверля меня черными глазами.

— Если вам нужны деньги… — пробормотала я.

Он резко выпрямился.

— Пожалуйста, уходите, мисс Тайлер. Мне не нужны ваши деньги.

— Но мой отец может купить вас.

Он прищурился.

— Я видела, как он разговаривал с вами. Уверена, что он заплатил вам.

— Ваш отец искал вас. Он хороший человек. Он заплатил мне за услугу.

Я помахала перед ним своим телефоном.

— Был ли этот человек на фотографии с другой женщиной? Вы считаете, что поэтому он нуждается в конфиденциальности?

— Думаю, вам лучше уйти, мисс Тайлер.

Судя по выражению лица Тони Ярески, я была уверена, что Мартин Крессуэлл-Смит был в «Малларде» с кем-то еще, скорее всего, с той женщиной, которая прошла мимо лифта. Я посмотрела на монитор службы безопасности. Я была готова поспорить, что он попал на камеру вместе с той женщиной.

— Мне нужно вернуться к работе, — сказал он.

— Да. Ну да, разумеется.

Я вышла из бара и быстро направилась к выходу из отеля. Казалось, что все следят за мной.

Забудь об этом, Элли. Двигайся дальше. Ты совершила ошибку и попала в неловкое положение. Признай, тебе хотелось быть желанной: тебе хотелось, чтобы с тобой обошлись подобным образом. Теперь все кончено.

Я подняла воротник пальто и наклонилась навстречу ветру, выходя на улицу. Но уже тогда, когда я шла по тротуару с твердым намерением оставить все позади, нечто темное и глубокое, давно запертое во мне, начало свою работу.

Досудебный сеанс криминалистической оценки

— Вы понимаете, почему находитесь здесь, Элли?

У психолога ровный и негромкий голос. Он элегантен и почти красив, на андрогинный манер. Бледная кожа, глаза кажутся наполовину прикрытыми из-за тяжелых век. Узкое, вытянутое лицо. Длинные пальцы, сужающиеся к концам. Вероятно, на ногах у него такие же пальцы. Не слишком узкие, но и не слишком полные губы. Мягкий, спокойный взгляд. Он носит шарф, возможно, купленный на непальском рынке. Он выглядит так, словно отправился в пеший поход по Гималаям и по дороге заглянул к тибетским монахам. Теперь он сидит в угловом кабинете с панорамными окнами и прекрасным естественным освещением. Тем не менее я испытываю беспокойство, чувствую какую-то ловушку.