письменный стол, на котором стоял современный ноутбук и лежали аккуратными стопками какие-то бумаги, шкаф и два стула. За столом сидел темноволосый мужчина в строгом сером костюме и что-то быстро набирал на компьютере. Никакой секретарши и в помине не было — директор работал в одиночестве.

Когда я вошла, Станислав Николаевич внимательно посмотрел на меня, во взгляде его сквозило равнодушие.

Любопытно, он помнит вообще, кто я такая? Однако секунду спустя выражение лица директора изменилось — на лице возникла дружелюбная улыбка, а в глазах промелькнул интерес.

— Полагаю, вы — Евгения Охотникова, верно? — уточнил Рекушев. — Или я ошибаюсь?

— Все верно, я вчера вам звонила по поводу работы, — улыбнулась я.

— Да-да, я помню, — сказал Станислав Николаевич. — Стало быть, вы журналистка. И в каких вы изданиях работали?

— Да почти во всех тарасовских, — заявила я. — И даже сотрудничаю с электронным изданием Санкт-Петербурга. Вот мои документы…

Я положила на стол диплом о своем высшем педагогическом образовании и удостоверение журналиста.

Рекушев внимательно изучил документы, потом кивнул и отдал их мне.

— А как называются издания, в которые вы пишете статьи? — поинтересовался он.

— «Тарасовские вести» и «Заметки о культуре», — тут же отозвалась я. — «Заметки о культуре» — издание Санкт-Петербурга.

Я предусмотрительно изучила список журналов и электронных изданий, чтобы директор лагеря не усомнился в моих словах. И в самом деле Рекушев задал мне пару вопросов о моей деятельности в роли корреспондента, а затем проговорил:

— Что ж, так как лагерь «Лесной» недавно открылся, нам хорошая статья о нашем детском оздоровительном учреждении не помешает. Равно как и отзывы в интернете — вы смотрели сайт лагеря?

— Да, я внимательно ознакомилась с ним, — кивнула я. — Здорово, что планируется открытие контактного зоопарка и бассейна, мне кажется, это заинтересует детей и их родителей. К тому же лагерь расположен в экологически чистой местности, здесь прекрасная природа и чистый воздух, что только пойдет на пользу детям!

— Это верно, я совершенно с вами согласен, — улыбнулся директор.

Мои слова ему понравились, поэтому я продолжала:

— Я просмотрела всю информацию о лагере «Лесной» и о его основании. Удивительно, что раньше здесь находилась больница, а до этого — сельское кладбище… Я, если честно, очень изумилась, когда узнала, что основатель лагеря выбрал именно это место…

— Да здесь ничего удивительного нет, — заметил Рекушев. — Петр Владимирович Емельянов решил основать тут лагерь в память о своем дедушке, который был художником. К сожалению, судьба этого человека оказалась печальной — у него умерла горячо любимая жена, и на этой почве у него развилось психическое заболевание. Деда Емельянова поместили в психиатрическую лечебницу, но долго он не прожил — умер. Потом больницу закрыли, а Петр Владимирович решил устроить здесь детский оздоровительный лагерь, чтобы почтить память деда. Место тут живописное, и столь мрачное учреждение, как психиатрическая больница, здесь совершенно не вписывается в лирическую атмосферу. У Емельянова был выбор между санаторием и лагерем, но санаторий организовать гораздо труднее, так как требуется огромное количество узких специалистов и соответствующие условия. Это в Минеральных Водах можно делать санатории, а у нас нет столько природных достопримечательностей, чтобы создать подобное место. Детский лагерь — это самое подходящее решение. К тому же и детям, и воспитателям с вожатыми тут нравится — нет загазованности, как в черте города, шума, суеты… Сюда приезжают не только работать, но и отдыхать, несмотря на то что следить за детьми не просто. Со временем «Лесной» превратится в настоящий курорт, но сильно поднимать цены мы не будем, отдых должен быть доступен всем детям!

Произнося свою пламенную речь, Рекушев оживился, глаза его сияли. Похоже, передо мной — настоящий фанатик своего дела, и его совсем не смущает мрачное прошлое лагеря. Либо Станислав Николаевич превосходный актер, либо он действительно верит в успешность данного проекта.

— А детей не пугает то, что раньше тут было кладбище? — поинтересовалась я.

Директор засмеялся.

— Ну и что в этом такого? Да сейчас, куда ни глянь, полно городов построено на месте старых погостов! К тому же кладбище тут было так давно, что о нем практически никто и не помнит. По поводу больницы — она тоже долго не просуществовала, закрылась. К счастью, сейчас никто в предрассудки не верит — люди стали умнее, не такие суеверные, как раньше. Это моих бабушек и дедушек могло напугать соседство с кладбищем, наверняка бы они наговорили что-нибудь про дурные приметы и прочую чушь. Но в наше время люди понимают, что никаких «дурных» мест не существует, что это всего лишь бабий вымысел. Наука не стоит на месте, всему есть логичное объяснение, так что кладбищами никого не напугаешь.

— Ваша правда, — заметила я. — Но все-таки мне известно, что в последнее время с детьми происходит что-то странное. Я наводила справки и узнала, что Кирилл Фомин и Даша Полякова из старшего отряда уехали домой до окончания смены… Это правда или слухи?

— Правда, — кивнул Рекушев. — Увы, глупая случайность. Даша Полякова отравилась едой, которую либо из дома привезла, либо ее угостили — никто, кроме нее, себя не почувствовал плохо, в столовой готовят только из свежих продуктов, никакой просрочки! К тому же и дети, и персонал едят одну и ту же еду, поэтому единственный вывод, который можно сделать, — девочка отравилась едой не из столовой. Хотя и на сайте, и на каждом корпусе висит список запрещенных вещей, которые нельзя делать в лагере! И в том числе строго запрещено привозить свою еду и напитки! Почему вожатые не заметили, что девочка нарушает правила — вопрос не ко мне, но и Марина, и Регина получили строгий выговор за невнимательность. Надеюсь, подобное больше не повторится.

— А Кирилл Фомин? — спросила я. — Он тоже отравился?

— Нет, мальчик пошел в поход вместе с вожатыми из другого отряда и заблудился, — пояснил Рекушев. — Увы, этот инцидент показал, что подобные мероприятия организовывать опасно либо требуется привлечение большего количества вожатых и воспитателей. После данного происшествия было решено, что походы больше организовываться не будут, дети не станут выходить за территорию лагеря. Да, если вы спрашиваете все это для своей статьи, я вас очень попрошу не распространяться по поводу данных случаев. Все-таки это исключительные происшествия, я очень сожалею, что такое тут случилось, но поверьте мне, подобные вещи могут быть где угодно. Когда я работал директором детского лагеря «Звездный», в один год пришлось закрыть целую смену — дети отравились йогуртом. А в другой год произошел еще более страшный случай — один мальчик едва не утонул в бассейне, он никому не сказал, что не умеет плавать,